Судьба - ход жизненных событий, не зависящих от человека. Случай - то, что появляется непредвиденно. Случай играет огромную роль в «Пиковой Даме» на идейном уровне. Случайностей с Германном происходит очень много: случайно он узнаёт о трёх картах, случайно он попадает к дому старухи, как бы случайно ему выпадает пиковая дама. Судьба испытывает главного героя, посылая ему случайности. Последняя случайность (пиковая дама вместо туза) становится закономерностью, так как это наказание за безнравственный выбор.
Цель жизни Германа - обогащение. Герой стоит перед нравственным выбором: достичь цели он может “расчётом, умеренностью и трудолюбием” или крупным выигрышем в карты. Он выбирает быстрый и лёгкий путь - игру. Когда графиня раскрывает Герману тайну, она опять ставит героя перед выбором: он должен жениться на Лизе, он должен ставить одну из трёх карт раз в день, после выигрыша он должен никогда больше не играть в карты, то есть преодолеть свою страсть.
Герман опять делает выбор в свою пользу: он не собирается выполнять условия графини, он думает о том, как ему распорядиться выигрышем.
Герман просчитался, потому что выбрасывает людей из своей жизни, как заигранные карты. Он развивает худшую сторону своей натуры, поэтому его сумасшествие - это следствие его выбора.
Характер, нравственный выбор и судьба человека оказываются взаимосвязанными. Что же является доминантой среди этих составляющих?
Доминантой является выбор человека.
2.Какую роль играет случай на композиционном и сюжетном уровне?
Случай лежит в основе композиции и сюжета.
Композиция
Карточная игра - как социальная модель. Борьба двух противников: понтёр-банкомёт, человек-случай.
Сюжет
Жизнь, мир развиваются по своим законам. Врываясь в жизнь, случай оживляет её, играет решающую роль для одного человека, но мир продолжает жить по своим правилам. Германн проигрывает и сходит с ума, а карточная игра спокойно продолжается; случай определяет сюжет.
Общий вывод
От чего же зависит жизнь человека в повести «Пиковая Дама» ? На жизнь человека влияет его натура, нравственный выбор, судьба. Все они взаимосвязаны, но доминирующим всё же является выбор человека. “Образ жизни развить, усилить или задушить природные человеческие качества”.
Горькие ноты часто звучат в гражданской лирике Богдановича, но это не горечь безнадежности. Наследнику Богушевича, современнику Тетки, Купалы, Коласа был знаком путь борьбы. Как и многие другие белорусские поэты, Богданович, вступая в литературу, опубликовал своего рода поэтическую декларацию — аллегорию «Музыкант». Он изложил здесь свои взгляды на роль и назначение искусства. Жил на свете музыкант. «Много ходил он по земле и все играл на скрипке. И плакала в его руках скрипка, и такая была в его музыке тоска, что за сердце хватала!.. Плачет скрипка, льют люди слезы, а музыкант стоит и выводит еще жалобней, еще тоскливей. И болело сердце, и подступали к глазам слезы…».
Но бывало и по-другому: «Музыкант будто вырастал в глазах людей, и тогда играл сильно, звучно: гудят струны… бас, как гром, гудит и грозно будит ото сна, зовет народ. И люди поднимали склоненные головы, и гневом великим блестели их очи. Тогда бледнели и тряслись как в лихорадке, и прятались со страху, будто гадюки, все обидчики народа. Много их хотело купить у музыканта скрипку его, но он не продал ее никому. И продолжал он ходить среди бедного люда и музыкой своей будил от тяжкого сна»[35].
Смысл иносказания весьма прозрачен: автор выражает надежду, что торжество реакции — временное, что появятся новые поколения борцов за свободу. Он видит высокое назначение поэта в том, чтобы будить народ, гневной песней поднимать массы на борьбу против угнетения. Так, в первом же своем литературном выступлении Богданович заявил о верности традициям революционно-демократической поэзии. Об ориентации на эти традиции свидетельствуют и аллегория «Апокриф», и стихотворения поэта разных лет. Написанное в 1910 году стихотворение «Дождик в поле, и холод, и мгла…» развивает тему гражданского долга поэта:
Следует заметить, что буржуазно-националистическая критика настойчиво зачисляла его по ведомству «чистой» поэзии. Как известно, редакция «Нашей нивы» была неоднородной по своему составу — на страницах единственной белорусской газеты выступали и писатели-демократы во главе с Купалой и Коласом, и писатели буржуазного националистического лагеря. Буржуазные публицисты «Нашей нивы» всячески пытались доказать, что белорусская литература — явление бесклассовое, что существует «единая» белорусская нация и «единое» движение «белорусского возрождения». Стремление представить развитие белорусской литературы в виде лишенного противоречий и борьбы единого потока приводило к насквозь фальшивым, заведомо неверным литературным оценкам. Довелось это почувствовать на себе и Богдановичу. Его душа, замкнутая в себе, живет в каком-то другом, особенном мире — в мире чистой красоты и подлинной поэзии, и только сквозь нее смотрит на нашу жизнь…».
Однако творчество поэта никак не укладывалось в такую концепцию, да и сам Богданович отнюдь не склонен был ее поддерживать. Интересно вспомнить в этой связи о реакции Богдановича на статью «Нашей нивы». В 1924 году было впервые опубликовано стихотворение Богдановича «Пану Антону Новине на память от автора»:
В примечании к публикации сообщалось, что эту дарственную надпись Богданович сделал на том экземпляре своего сборника, который послал Антону Новине, напечатавшему о «Венке» в 1914 году критическую статью в «Нашей ниве». Таким образом был раскрыт псевдоним «Г. Б.»: выяснилось, что автор статьи о сборнике Богдановича — Антон Луцкевич (Новина — его псевдоним), буржуазный националист, одна из главных фигур в редакции «Нашей нивы». В дарственной надписи, в которой Богданович выражает свою благодарность автору хвалебного отзыва о «Венке», в очень изящной форме высказано несогласие с основным тезисом статьи «Певец чистой красоты». Говоря об осколках дерева, превращаемых в цветы, и о том, что эта «японская забава» припомнилась ему, когда он читал статью о «Венке», Богданович ясно дает понять, что зачисление его в певцы «чистой» поэзии кажется ему произвольным «превращением».
Судьба - ход жизненных событий, не зависящих от человека. Случай - то, что появляется непредвиденно. Случай играет огромную роль в «Пиковой Даме» на идейном уровне. Случайностей с Германном происходит очень много: случайно он узнаёт о трёх картах, случайно он попадает к дому старухи, как бы случайно ему выпадает пиковая дама. Судьба испытывает главного героя, посылая ему случайности. Последняя случайность (пиковая дама вместо туза) становится закономерностью, так как это наказание за безнравственный выбор.
Цель жизни Германа - обогащение. Герой стоит перед нравственным выбором: достичь цели он может “расчётом, умеренностью и трудолюбием” или крупным выигрышем в карты. Он выбирает быстрый и лёгкий путь - игру. Когда графиня раскрывает Герману тайну, она опять ставит героя перед выбором: он должен жениться на Лизе, он должен ставить одну из трёх карт раз в день, после выигрыша он должен никогда больше не играть в карты, то есть преодолеть свою страсть.
Герман опять делает выбор в свою пользу: он не собирается выполнять условия графини, он думает о том, как ему распорядиться выигрышем.
Герман просчитался, потому что выбрасывает людей из своей жизни, как заигранные карты. Он развивает худшую сторону своей натуры, поэтому его сумасшествие - это следствие его выбора.
Характер, нравственный выбор и судьба человека оказываются взаимосвязанными. Что же является доминантой среди этих составляющих?
Доминантой является выбор человека.
2.Какую роль играет случай на композиционном и сюжетном уровне?
Случай лежит в основе композиции и сюжета.
Композиция
Карточная игра - как социальная модель. Борьба двух противников: понтёр-банкомёт, человек-случай.
Сюжет
Жизнь, мир развиваются по своим законам. Врываясь в жизнь, случай оживляет её, играет решающую роль для одного человека, но мир продолжает жить по своим правилам. Германн проигрывает и сходит с ума, а карточная игра спокойно продолжается; случай определяет сюжет.
Общий вывод
От чего же зависит жизнь человека в повести «Пиковая Дама» ? На жизнь человека влияет его натура, нравственный выбор, судьба. Все они взаимосвязаны, но доминирующим всё же является выбор человека. “Образ жизни развить, усилить или задушить природные человеческие качества”.
ответ:Спи, бедняга!
Горькие ноты часто звучат в гражданской лирике Богдановича, но это не горечь безнадежности. Наследнику Богушевича, современнику Тетки, Купалы, Коласа был знаком путь борьбы. Как и многие другие белорусские поэты, Богданович, вступая в литературу, опубликовал своего рода поэтическую декларацию — аллегорию «Музыкант». Он изложил здесь свои взгляды на роль и назначение искусства. Жил на свете музыкант. «Много ходил он по земле и все играл на скрипке. И плакала в его руках скрипка, и такая была в его музыке тоска, что за сердце хватала!.. Плачет скрипка, льют люди слезы, а музыкант стоит и выводит еще жалобней, еще тоскливей. И болело сердце, и подступали к глазам слезы…».
Но бывало и по-другому: «Музыкант будто вырастал в глазах людей, и тогда играл сильно, звучно: гудят струны… бас, как гром, гудит и грозно будит ото сна, зовет народ. И люди поднимали склоненные головы, и гневом великим блестели их очи. Тогда бледнели и тряслись как в лихорадке, и прятались со страху, будто гадюки, все обидчики народа. Много их хотело купить у музыканта скрипку его, но он не продал ее никому. И продолжал он ходить среди бедного люда и музыкой своей будил от тяжкого сна»[35].
Смысл иносказания весьма прозрачен: автор выражает надежду, что торжество реакции — временное, что появятся новые поколения борцов за свободу. Он видит высокое назначение поэта в том, чтобы будить народ, гневной песней поднимать массы на борьбу против угнетения. Так, в первом же своем литературном выступлении Богданович заявил о верности традициям революционно-демократической поэзии. Об ориентации на эти традиции свидетельствуют и аллегория «Апокриф», и стихотворения поэта разных лет. Написанное в 1910 году стихотворение «Дождик в поле, и холод, и мгла…» развивает тему гражданского долга поэта:
Следует заметить, что буржуазно-националистическая критика настойчиво зачисляла его по ведомству «чистой» поэзии. Как известно, редакция «Нашей нивы» была неоднородной по своему составу — на страницах единственной белорусской газеты выступали и писатели-демократы во главе с Купалой и Коласом, и писатели буржуазного националистического лагеря. Буржуазные публицисты «Нашей нивы» всячески пытались доказать, что белорусская литература — явление бесклассовое, что существует «единая» белорусская нация и «единое» движение «белорусского возрождения». Стремление представить развитие белорусской литературы в виде лишенного противоречий и борьбы единого потока приводило к насквозь фальшивым, заведомо неверным литературным оценкам. Довелось это почувствовать на себе и Богдановичу. Его душа, замкнутая в себе, живет в каком-то другом, особенном мире — в мире чистой красоты и подлинной поэзии, и только сквозь нее смотрит на нашу жизнь…».
Однако творчество поэта никак не укладывалось в такую концепцию, да и сам Богданович отнюдь не склонен был ее поддерживать. Интересно вспомнить в этой связи о реакции Богдановича на статью «Нашей нивы». В 1924 году было впервые опубликовано стихотворение Богдановича «Пану Антону Новине на память от автора»:
В примечании к публикации сообщалось, что эту дарственную надпись Богданович сделал на том экземпляре своего сборника, который послал Антону Новине, напечатавшему о «Венке» в 1914 году критическую статью в «Нашей ниве». Таким образом был раскрыт псевдоним «Г. Б.»: выяснилось, что автор статьи о сборнике Богдановича — Антон Луцкевич (Новина — его псевдоним), буржуазный националист, одна из главных фигур в редакции «Нашей нивы». В дарственной надписи, в которой Богданович выражает свою благодарность автору хвалебного отзыва о «Венке», в очень изящной форме высказано несогласие с основным тезисом статьи «Певец чистой красоты». Говоря об осколках дерева, превращаемых в цветы, и о том, что эта «японская забава» припомнилась ему, когда он читал статью о «Венке», Богданович ясно дает понять, что зачисление его в певцы «чистой» поэзии кажется ему произвольным «превращением».
В