Конфликт Чацкого с московским обществом наиболее ярко проявился на балу у Фамусова. Сцена бала является кульминацией комедии Грибоедова. На балу Чацкий успевает перессориться с гостями, прослыть сумасшедшим и быть осужденным всем, собравшимся на балу обществом. Такова композиция сцены бала. От чего же Чацкий ссорится с гостями? Неужели от склочности характера? Однако, всему есть причины. Вернувшись из-за границы, Чацкий спешит в дом Фамусовых. Он желает поделиться впечатлениями о поездке с тем, кто ему дорог - дочерью хозяина. И что же? Его ни кто не ждет. Та, кого он считал идеалом и совершенством, увлечена Молчлиным, полнейшим ничтожеством. Чацкий возмущен. И не столько тем, что Софья предпочла ему другого, сколько тем, кого она выбрала. Молчалин не только не может отстоять собственного мнения, похоже, он его вообще не имеет. Молчалин твердо убежден, что в его положении собственное мнение непозволительная роскошь и лучше чтобы не помешать карьере. За время своего путешествия Чацкий успел отвыкнуть от нравов московского общества. Когда Фамусов, заискивая перед Скалозубом, начинает навязывать тому свою дочь, Чацкий не может воздержаться от резких слов. Ханжество и лицемерие, чинопочитание, подобострастие - все это ставшее традиционным для московского общества, вызывает у Чацкого негодование. Сцена бала типична для Москвы Грибоедовского времени. И гости Фамусова – самые обыкновенные люди московского общества начала 19 века. Одни ездят на балы от скуки, другие, чтобы завести знакомство с нужными людьми, третьи, чтобы устроить судьбы своих детей. Здесь собираются люди одного круга, здесь нет чужих. А установленные правила поведения являются законом. Чацкий со своей правдой и критическим взглядом на жизнь просто не мог стать своим среди этих людей. За глаза гости Фамусова осуждают друг дуга. Но если сказать графине-внучке, что она зла оттого, что «в девках целый век» , или сказать Хлестовой, что она вздорная, глупая старуха – за это можно прослыть и сумасшедшим. Первые, с кем встречается Чацкий на балу – это супруги Горичи. Платон Горич – давний знакомый Чацкого, бывший военный, после женитьбы полностью попал «под каблук» своей жены. Чувствуется, что Чацкий хорошо относится к Платону Михайловичу и искренне огорчен переменой, произошедшей со своим старым другом. Он хоть и подшучивает над Горичем, но с явным сочувствием. А вот и князья Тугоуховские со своим семейством, со своими многочисленными дочерьми. Первое, что интересует княгиню: женат ли Чацкий. И как быстро пропадает ее интерес, когда она узнает, что кандидат в женихи небогат. А вот графини Хрюмины: бабушка и внучка. Внучка – злая старая дева. На ее едкие замечания Чацкий отвечает не менее резко. Это ее он сравнивает с французскими модистками. И, конечно, Чацкого возмущает то, что московское общество, осуждая таких пройдох, как Загорецкий, не закрывает перед ним двери, а продолжает принимать на балах. Откровеннее всех об этом говорит по своей глупости Хлестова: «Я от него было и двери на запор; да мастер услужить» . Устами Чацкого говорит сам Грибоедов. Да и действующие лица комедии описаны автором так, будто это писал сам Чацкий. Если Горичей он изображает, иронически улыбаясь, то Тугоуховские, Хрюмины, Загорецикй – это уже сатира на московское общество тех времен. Когда же автор представляет нам Хлестову, мы слышим уже неподдельный сарказм. Особая фигура у Грибоедова – Репетилов. Вот, казалось бы, с кем Чацкому найти общий язык: говорит о новых идеях, ездит на секретные собрания в Английский клуб. Однако, Чацкий достаточно умен, чтобы понять, что это пустые слова, за которыми ничего не стоит. Пустые никчемные люди, не желающие не только никаких перемен, но и не желающие даже слышать о них. Поэтому Чацкий, думающий и говорящий иначе, своей правдивостью вызывает неприятие у этого общества. Вот почему слух о безумии Чацкого, выдуманный Софьей, так легко был принят за правду гостями Фамусова.
Сказка о мёртвой царевне и семи богатырях читать:Царь с царицею простился, В путь-дорогу снарядился, И царица у окна Села ждать его одна. Ждёт-пождёт с утра до ночи, Смотрит в поле, инда очи Разболелись, глядючи С белой зори до ночи. Не видать милого друга! Только видит: вьётся вьюга, Снег валится на поля, Вся белёшенька земля. Девять месяцев проходит, С поля глаз она не сводит. Вот в сочельник в самый, в ночь Бог даёт царице дочь. Рано утром гость желанный, День и ночь так долго жданный, Издалеча наконец Воротился царь-отец. На него она взглянула, Тяжелёшенько вздохнула, Восхищенья не снесла И к обедне умерла.Долго царь был неутешен, Но как быть? и он был грешен; Год как сон пустой, Царь женился на другой. Правду молвить, молодица Уж и впрямь была царица: Высока, стройна, бела, И умом и всем взяла; Но зато горда, ломлива, Своенравна и ревнива. Ей в приданое дано Было зеркальце одно; Свойство зеркальце имело: Говорить оно умело. С ним одним она была Добродушна, весела, С ним приветливо шутила И, красуясь, говорила: “Свет мой, зеркальце! скажи, Да всю правду доложи: Я ль на свете всех милее, Всех румяней и белее?” И ей зеркальце в ответ: “Ты, конечно, спору нет; Ты, царица, всех милее, Всех румяней и белее”. И царица хохотать, И плечами пожимать, И подмигивать глазами, И прищёлкивать перстами, И вертеться подбочась, Гордо в зеркальце глядясь.Но царевна молодая, Тихомолком расцветая, Между тем росла, росла, Поднялась - и расцвела, Белолица, черноброва, Нраву кроткого такого. И жених сыскался ей, Королевич Елисей. Сват приехал, царь дал слово, А приданое готово: Семь торговых городов Да сто сорок теремов.На девичник собираясь, Вот царица, наряжаясь Перед зеркальцем своим, Перемолвилася с ним: “Я ль, скажи мне, всех милее, Всех румяней и белее?” Что же зеркальце в ответ? “Ты прекрасна, спору нет; Но царевна всех милее, Всех румяней и белее”. Как царица отпрыгнёт, Да как ручку замахнёт, Да по зеркальцу как хлопнет, Каблучком-то как притопнет!.. “Ах ты, мерзкое стекло! Это врёшь ты мне назло. Как тягаться ей со мною? Я в ней дурь-то успокою. Вишь какая подросла! И не диво, что бела: Мать брюхатая сидела Да на снег лишь и глядела! Но скажи: как можно ей Быть во всём меня милей? Признавайся: всех я краше. Обойди всё царство наше, Хоть весь мир; мне ровной нет. Так ли?” Зеркальце в ответ: “А царевна всё ж милее, Всё ж румяней и белее”. Делать нечего. Она, Чёрной зависти полна, Бросив зеркальце под лавку, Позвала к себе Чернавку И наказывает ей, Сенной девушке своей, Весть царевну в глушь лесную И, связав её, живую Под сосной оставить там На съедение волкам.Черт ли сладит с бабой гневной? Спорить нечего. С царевной Вот Чернавка в лес пошла И в такую даль свела, Что царевна догадалась И до смерти испугалась И взмолилась: “Жизнь моя! В чём, скажи, виновна я? Не губи меня, девица! А как буду я царица, Я тебя”. Та, в душе её любя, Не убила, не связала, Отпустила и сказала: “Не кручинься, бог с тобой”. А сама пришла домой. “Что? - сказала ей царица. - Где красавица девица?” - “Там, в лесу, стоит одна, - Отвечает ей она.- Крепко связаны ей локти; Попадётся зверю в когти, Меньше будет ей терпеть, Легче будет умереть”.И молва трезвонить стала: Дочка царская пропала! Тужит бедный царь по ней. Королевич Елисей, усердно богу, Отправляется в дорогу За красавицей душой, За невестой молодой.Но невеста молодая, До зари в лесу блуждая, Между тем всё шла да шла И на терем набрела. Ей навстречу пёс, залая, Прибежал и смолк, играя. В ворота вошла она, На подворье тишина. Пёс бежит за ней, ласкаясь,
Сцена бала типична для Москвы Грибоедовского времени. И гости Фамусова – самые обыкновенные люди московского общества начала 19 века. Одни ездят на балы от скуки, другие, чтобы завести знакомство с нужными людьми, третьи, чтобы устроить судьбы своих детей. Здесь собираются люди одного круга, здесь нет чужих. А установленные правила поведения являются законом. Чацкий со своей правдой и критическим взглядом на жизнь просто не мог стать своим среди этих людей. За глаза гости Фамусова осуждают друг дуга. Но если сказать графине-внучке, что она зла оттого, что «в девках целый век» , или сказать Хлестовой, что она вздорная, глупая старуха – за это можно прослыть и сумасшедшим.
Первые, с кем встречается Чацкий на балу – это супруги Горичи. Платон Горич – давний знакомый Чацкого, бывший военный, после женитьбы полностью попал «под каблук» своей жены. Чувствуется, что Чацкий хорошо относится к Платону Михайловичу и искренне огорчен переменой, произошедшей со своим старым другом. Он хоть и подшучивает над Горичем, но с явным сочувствием. А вот и князья Тугоуховские со своим семейством, со своими многочисленными дочерьми. Первое, что интересует княгиню: женат ли Чацкий. И как быстро пропадает ее интерес, когда она узнает, что кандидат в женихи небогат. А вот графини Хрюмины: бабушка и внучка. Внучка – злая старая дева. На ее едкие замечания Чацкий отвечает не менее резко. Это ее он сравнивает с французскими модистками.
И, конечно, Чацкого возмущает то, что московское общество, осуждая таких пройдох, как Загорецкий, не закрывает перед ним двери, а продолжает принимать на балах. Откровеннее всех об этом говорит по своей глупости Хлестова: «Я от него было и двери на запор; да мастер услужить» .
Устами Чацкого говорит сам Грибоедов. Да и действующие лица комедии описаны автором так, будто это писал сам Чацкий. Если Горичей он изображает, иронически улыбаясь, то Тугоуховские, Хрюмины, Загорецикй – это уже сатира на московское общество тех времен. Когда же автор представляет нам Хлестову, мы слышим уже неподдельный сарказм. Особая фигура у Грибоедова – Репетилов. Вот, казалось бы, с кем Чацкому найти общий язык: говорит о новых идеях, ездит на секретные собрания в Английский клуб. Однако, Чацкий достаточно умен, чтобы понять, что это пустые слова, за которыми ничего не стоит.
Пустые никчемные люди, не желающие не только никаких перемен, но и не желающие даже слышать о них. Поэтому Чацкий, думающий и говорящий иначе, своей правдивостью вызывает неприятие у этого общества. Вот почему слух о безумии Чацкого, выдуманный Софьей, так легко был принят за правду гостями Фамусова.
В путь-дорогу снарядился,
И царица у окна
Села ждать его одна.
Ждёт-пождёт с утра до ночи,
Смотрит в поле, инда очи
Разболелись, глядючи
С белой зори до ночи.
Не видать милого друга!
Только видит: вьётся вьюга,
Снег валится на поля,
Вся белёшенька земля.
Девять месяцев проходит,
С поля глаз она не сводит.
Вот в сочельник в самый, в ночь
Бог даёт царице дочь.
Рано утром гость желанный,
День и ночь так долго жданный,
Издалеча наконец
Воротился царь-отец.
На него она взглянула,
Тяжелёшенько вздохнула,
Восхищенья не снесла
И к обедне умерла.Долго царь был неутешен,
Но как быть? и он был грешен;
Год как сон пустой,
Царь женился на другой.
Правду молвить, молодица
Уж и впрямь была царица:
Высока, стройна, бела,
И умом и всем взяла;
Но зато горда, ломлива,
Своенравна и ревнива.
Ей в приданое дано
Было зеркальце одно;
Свойство зеркальце имело:
Говорить оно умело.
С ним одним она была
Добродушна, весела,
С ним приветливо шутила
И, красуясь, говорила:
“Свет мой, зеркальце! скажи,
Да всю правду доложи:
Я ль на свете всех милее,
Всех румяней и белее?”
И ей зеркальце в ответ:
“Ты, конечно, спору нет;
Ты, царица, всех милее,
Всех румяней и белее”.
И царица хохотать,
И плечами пожимать,
И подмигивать глазами,
И прищёлкивать перстами,
И вертеться подбочась,
Гордо в зеркальце глядясь.Но царевна молодая,
Тихомолком расцветая,
Между тем росла, росла,
Поднялась - и расцвела,
Белолица, черноброва,
Нраву кроткого такого.
И жених сыскался ей,
Королевич Елисей.
Сват приехал, царь дал слово,
А приданое готово:
Семь торговых городов
Да сто сорок теремов.На девичник собираясь,
Вот царица, наряжаясь
Перед зеркальцем своим,
Перемолвилася с ним:
“Я ль, скажи мне, всех милее,
Всех румяней и белее?”
Что же зеркальце в ответ?
“Ты прекрасна, спору нет;
Но царевна всех милее,
Всех румяней и белее”.
Как царица отпрыгнёт,
Да как ручку замахнёт,
Да по зеркальцу как хлопнет,
Каблучком-то как притопнет!..
“Ах ты, мерзкое стекло!
Это врёшь ты мне назло.
Как тягаться ей со мною?
Я в ней дурь-то успокою.
Вишь какая подросла!
И не диво, что бела:
Мать брюхатая сидела
Да на снег лишь и глядела!
Но скажи: как можно ей
Быть во всём меня милей?
Признавайся: всех я краше.
Обойди всё царство наше,
Хоть весь мир; мне ровной нет.
Так ли?” Зеркальце в ответ:
“А царевна всё ж милее,
Всё ж румяней и белее”.
Делать нечего. Она,
Чёрной зависти полна,
Бросив зеркальце под лавку,
Позвала к себе Чернавку
И наказывает ей,
Сенной девушке своей,
Весть царевну в глушь лесную
И, связав её, живую
Под сосной оставить там
На съедение волкам.Черт ли сладит с бабой гневной?
Спорить нечего. С царевной
Вот Чернавка в лес пошла
И в такую даль свела,
Что царевна догадалась
И до смерти испугалась
И взмолилась: “Жизнь моя!
В чём, скажи, виновна я?
Не губи меня, девица!
А как буду я царица,
Я тебя”.
Та, в душе её любя,
Не убила, не связала,
Отпустила и сказала:
“Не кручинься, бог с тобой”.
А сама пришла домой.
“Что? - сказала ей царица. -
Где красавица девица?” -
“Там, в лесу, стоит одна, -
Отвечает ей она.-
Крепко связаны ей локти;
Попадётся зверю в когти,
Меньше будет ей терпеть,
Легче будет умереть”.И молва трезвонить стала:
Дочка царская пропала!
Тужит бедный царь по ней.
Королевич Елисей,
усердно богу,
Отправляется в дорогу
За красавицей душой,
За невестой молодой.Но невеста молодая,
До зари в лесу блуждая,
Между тем всё шла да шла
И на терем набрела.
Ей навстречу пёс, залая,
Прибежал и смолк, играя.
В ворота вошла она,
На подворье тишина.
Пёс бежит за ней, ласкаясь,