Вчём необычность татьяны (евгений онегин) xxiv. ее сестра звалась ( 13 ) впервые именем таким страницы нежные романа мы своевольно освятим. и что ж? оно приятно, звучно; но с ним, я знаю, неразлучно воспоминанье старины иль девичьей! мы все должны признаться: вкусу мало у нас и в наших именах (не говорим уж о стихах); нам просвещенье не пристало и нам досталось от него жеманство, — больше ничего. xxv. итак, она звалась татьяной. ни красотой сестры своей, ни свежестью ее румяной не привлекла б она очей. дика, печальна, молчалива, как лань лесная боязлива, она в семье своей родной казалась девочкой чужой. она ласкаться не умела к отцу, ни к матери своей; дитя сама, в толпе детей играть и прыгать не хотела и часто целый день одна сидела молча у окна. xxvi. задумчивость, ее подруга от самых колыбельных дней, теченье сельского досуга мечтами украшала ей. ее изнеженные пальцы не знали игл; склонясь на пяльцы, узором шелковым она не оживляла полотна. охоты властвовать примета, с послушной куклою дитя приготовляется шутя к приличию, закону света, и важно повторяет ей уроки маминьки своей. xxvii. но куклы даже в эти годы татьяна в руки не брала; про вести города, про моды беседы с нею не вела. и были детские проказы ей чужды; страшные рассказы зимою в темноте ночей пленяли больше сердце ей. когда же няня собирала для ольги на широкий луг всех маленьких ее подруг, она в горелки не играла, ей скучен был и звонкий смех, и шум их ветреных утех. xxviii. она любила на зари восход, когда на бледном небосклоне звезд исчезает хоровод, и тихо край земли светлеет, и, вестник утра, ветер веет, и всходит постепенно день. зимой, когда ночная тень полмиром доле обладает, и доле в праздной тишине, при отуманенной луне, восток ленивый почивает, в привычный час пробуждена вставала при свечах она. xxix. ей рано нравились романы; они ей заменяли все; она влюблялася в обманы и ричардсона и руссо. отец ее был добрый малый, в веке запоздалый; но в книгах не видал вреда; он, не читая никогда, их почитал пустой игрушкой и не заботился о том, какой у дочки тайный том дремал до утра под подушкой. жена ж его была сама от ричардсона без ума.
Татьяна - бесчисленный пример "национального типа" русской женщины, прямодушной и мечтательной, пылкой и чистой. Так же, она эталон стойкого друга или же хорошей, героической жены.
В отличии от Ольги, Ларина не умеет флиртовать, была чужда от детей. Возможно, это был "грустный" ребенок.
В ее воспитании виден так же вкус матери, а именно последняя строчка XXIX главы: " Жена ж его была сама/От Ричардсона без ума.".