Выписать из текста 3 метафоры, 3 фразеологизма, 3 эпитета.кто-то из писателей в начале века сказал : «произошло два события одинаковой важности: люди научились летать и люди разучились удивляться этому». не знаю, отчего больше всего зависит горестная утрата удивляться – от роста культуры, от глубины знаний, от цивилизованности или от какого-то всеобщего отупения чувств, от обжорства этим самым техническим прогрессом. нет, я тоже перестал удивляться лунному грунту, зондированию венеры, чудовищным скоростям на земле. но парашютику одуванчика я – представьте себе – все еще удивляюсь. я и книгу-то эту пишу, может быть, только для того, чтобы вы оторвали на минуту свой утомленный взгляд от беспрерывного, бесконечного мелькания (телевизор, кино, автомобили, поезда, самолеты, прохожие, огни реклам, лифты, руки продавщиц, двери троллейбусов, эскалаторы, телефонные диски, весь мелькающий мир, когда он мчится и завихряется вокруг вас, или весь мелькающий мир, когда вы мчитесь сквозь него со скоростью автомобиля, поезда, самолета) и остановили бы его, свой утомленный взгляд, на огромной неподвижной капле влаги, скопившейся в сборчатом и ворсистом листе манжетки. или на парашютике одуванчика. вы подняли пушистый цветок над головой (кто же это сказал красиво и точно: «одуванчик из солнца уже превратился в луну…») и дунули на него. пушинки бойко и дружно взмывают вверх, потом, относимые ветерком, начинают наискось падать, опускаться на землю. и пока вы следите за ними, пока они летят сначала беленькие и четкие на фоне синего неба, а потом переплывут на фон зеленой травы, что-то успеет дрогнуть, оттаять в вас. проклюнется из мертвого холода слабый первый, но симптоматический толчок душевного пульса, и вы поймете, что душа в вас жива, но только она заморожена.
