Середина Великой Отечественной войны, лагерь военнопленных в Австрии возле Лахтальских Альп.
Ночью была бомбёжка, а утром пятеро военнопленных нашли в полуразрушенном заводском цехе неразорвавшуюся бомбу. Это был шанс. Заменив повреждённый взрыватель, пленные бросили жребий — кто ударит по бойку. Погибать выпало чахоточному гефтлингу (пленному), однако у него уже не было сил на точный удар, и кувалду взял Иван Терешка. Вдруг к группе подошёл немецкий офицер, хотя обычно немцы держались подальше от пленных, которые обезвреживали неразорвавшиеся снаряды. Офицер подозвал Ивана и велел почистить свои запылённые сапоги.
Неподалёку работали пленные женщины, и Иван поймал на себе презрительный взгляд одной из них. «Взгляд этот будто кипятком плеснул в его душу нестерпимой болью укора... Что-то, ещё позволявшее контролировать себя, вдруг оборвалось в нём». Иван вскочил с колен и ударил немца в челюсть. Немец вытащил пистолет, но тут раздался взрыв, цех заволокло облаком пыли. Иван вырвал оружие из рук офицера и побежал. Чудом не угодив в воронку, он перемахнул через утыканную железными пиками ограду и очутился на картофельном поле.
За полем виднелся густой лес, но добежать до него Иван не успел — его догнали собаки. Одну он застрелил, на втором выстреле пистолет заклинило. Волкодав прыгнул, но Ивану удалось ухватиться за ошейник и сломать собаке хребет. Дорога к лесу была свободна.
Только оказавшись в лесу, Иван заметил, что за ним кто-то идёт. Это была девушка, молоденькая, черноглазая и миниатюрная итальянка Джулия. В отдалении Иван увидел ещё одного гефтлинга. Провожатые Терешке были не нужны — одному бежать гораздо легче, но и бросить девушку он не мог. Она была слишком наивна и неосторожна.
Несмотря на то, что следом шла слабая девушка, темпа Иван не сбавлял. Только теперь, пробираясь вверх по крутому склону через камни и поваленные деревья, Иван заметил, что собака успела его укусить. Кроме того, ещё во время взрыва он потерял деревянные колодки (клумпес), служившие пленным обувью, и теперь пробирался через дебри босиком. Погоня отстала — Иван слышал за спиной только постукивание колодок своей спутницы.
Холодная, дождливая ночь «застала беглецов в каком-то каменистом, заросшем кривым сосняком ущелье». Пробираться через Лахтальские Альпы было тяжело, но горы служили препятствием между беглецами и немецкими мотоциклистами. Прикорнувшему под нависшей скалой Ивану приснился вечно повторявшийся сон, где он снова и снова попадал в плен. Это случилось в селе под Харьковом. Отряд Ивана попал в окружение. Сам Терешка был ранен штыком и очнулся уже в плену.
Утром Ивана разбудила Джулия. Они сумели объясниться на смеси русского и немецкого языков. Несколько немецких слов Иван выучил уже в Германии, а Джулию научила немного говорить по-русски её подруга, тоже пленная. У Ивана был план: перейти Альпы и добраться до Триеста, где, по слухам, были отряды сопротивления. Главное — не попасть в руки немцам, не дать «повесить себя под барабанный бой на чёрной шёлковой удавке».
Выбравшись из ущелья, беглецы попали в густой сосновый лес, где встретили местного жителя, австрийца. Угрожая пистолетом, Иван забрал у него кожаную тужурку и буханку хлеба. Человек был пожилой и бедно одетый. Терешке совсем не хотелось становиться разбойником, однако другого выхода у него не было — чтобы перейти Альпы, нужна была еда и одежда. Вдали Иван заметил усадьбу, где, видимо, и жил австриец.
Узники отбежали подальше и забрались в заросшую рододендронами расселину, чтобы перекусить. Вдруг до них донеслись выстрелы. Выглянув из расщелины, Иван увидел того самого гефтлинга, который шёл за Джулией. Он бежал от усадьбы в их сторону, а немцы били из пулемётов. Пленный упал за скалой, и выстрелы смолкли. Иван поспешил уйти подальше от этого места.
Вместо эпилога
Через много лет после войны родные Ивана Терешки получили письмо от итальянской коммунистки Джулии Новелли. Её подобрали партизаны, отогрели и На время войны Джулия присоединилась к ним, а потом начала работать в Союзе борьбы за мир. За это время она воспитала сына Джованни, которому уже исполнилось восемнадцать. Джулия настояла, чтобы сын Ивана выучил русский язык. Сама она ни на миг не забывала своего любимого и жалела только об одном: что у неё нет ни одной фотографии Ивана.
Середина Великой Отечественной войны, лагерь военнопленных в Австрии возле Лахтальских Альп.
Ночью была бомбёжка, а утром пятеро военнопленных нашли в полуразрушенном заводском цехе неразорвавшуюся бомбу. Это был шанс. Заменив повреждённый взрыватель, пленные бросили жребий — кто ударит по бойку. Погибать выпало чахоточному гефтлингу (пленному), однако у него уже не было сил на точный удар, и кувалду взял Иван Терешка. Вдруг к группе подошёл немецкий офицер, хотя обычно немцы держались подальше от пленных, которые обезвреживали неразорвавшиеся снаряды. Офицер подозвал Ивана и велел почистить свои запылённые сапоги.
Неподалёку работали пленные женщины, и Иван поймал на себе презрительный взгляд одной из них. «Взгляд этот будто кипятком плеснул в его душу нестерпимой болью укора... Что-то, ещё позволявшее контролировать себя, вдруг оборвалось в нём». Иван вскочил с колен и ударил немца в челюсть. Немец вытащил пистолет, но тут раздался взрыв, цех заволокло облаком пыли. Иван вырвал оружие из рук офицера и побежал. Чудом не угодив в воронку, он перемахнул через утыканную железными пиками ограду и очутился на картофельном поле.
За полем виднелся густой лес, но добежать до него Иван не успел — его догнали собаки. Одну он застрелил, на втором выстреле пистолет заклинило. Волкодав прыгнул, но Ивану удалось ухватиться за ошейник и сломать собаке хребет. Дорога к лесу была свободна.
Только оказавшись в лесу, Иван заметил, что за ним кто-то идёт. Это была девушка, молоденькая, черноглазая и миниатюрная итальянка Джулия. В отдалении Иван увидел ещё одного гефтлинга. Провожатые Терешке были не нужны — одному бежать гораздо легче, но и бросить девушку он не мог. Она была слишком наивна и неосторожна.
Несмотря на то, что следом шла слабая девушка, темпа Иван не сбавлял. Только теперь, пробираясь вверх по крутому склону через камни и поваленные деревья, Иван заметил, что собака успела его укусить. Кроме того, ещё во время взрыва он потерял деревянные колодки (клумпес), служившие пленным обувью, и теперь пробирался через дебри босиком. Погоня отстала — Иван слышал за спиной только постукивание колодок своей спутницы.
Холодная, дождливая ночь «застала беглецов в каком-то каменистом, заросшем кривым сосняком ущелье». Пробираться через Лахтальские Альпы было тяжело, но горы служили препятствием между беглецами и немецкими мотоциклистами. Прикорнувшему под нависшей скалой Ивану приснился вечно повторявшийся сон, где он снова и снова попадал в плен. Это случилось в селе под Харьковом. Отряд Ивана попал в окружение. Сам Терешка был ранен штыком и очнулся уже в плену.
Утром Ивана разбудила Джулия. Они сумели объясниться на смеси русского и немецкого языков. Несколько немецких слов Иван выучил уже в Германии, а Джулию научила немного говорить по-русски её подруга, тоже пленная. У Ивана был план: перейти Альпы и добраться до Триеста, где, по слухам, были отряды сопротивления. Главное — не попасть в руки немцам, не дать «повесить себя под барабанный бой на чёрной шёлковой удавке».
Выбравшись из ущелья, беглецы попали в густой сосновый лес, где встретили местного жителя, австрийца. Угрожая пистолетом, Иван забрал у него кожаную тужурку и буханку хлеба. Человек был пожилой и бедно одетый. Терешке совсем не хотелось становиться разбойником, однако другого выхода у него не было — чтобы перейти Альпы, нужна была еда и одежда. Вдали Иван заметил усадьбу, где, видимо, и жил австриец.
Узники отбежали подальше и забрались в заросшую рододендронами расселину, чтобы перекусить. Вдруг до них донеслись выстрелы. Выглянув из расщелины, Иван увидел того самого гефтлинга, который шёл за Джулией. Он бежал от усадьбы в их сторону, а немцы били из пулемётов. Пленный упал за скалой, и выстрелы смолкли. Иван поспешил уйти подальше от этого места.
Вместо эпилога
Через много лет после войны родные Ивана Терешки получили письмо от итальянской коммунистки Джулии Новелли. Её подобрали партизаны, отогрели и На время войны Джулия присоединилась к ним, а потом начала работать в Союзе борьбы за мир. За это время она воспитала сына Джованни, которому уже исполнилось восемнадцать. Джулия настояла, чтобы сын Ивана выучил русский язык. Сама она ни на миг не забывала своего любимого и жалела только об одном: что у неё нет ни одной фотографии Ивана.
Объяснение:
Можешь написать кратко)))
Надеюсь