В 1895 году, декларируя свои символистические взгляды, Валерий Брюсов опубликовал стихотворение «Сонет к форме», в котором попытался донести до читателей, что связь между смыслом любого произведения и тем, как этот смысл выражается, влияет на его восприятие. Эта связь едва уловима, и чтобы ее сделать более видимой, любому автору приходится прилагать множество усилий. «Так бриллиант невидим нам, пока под гранями не оживет в алмазе», — отмечает поэт. По мнению Брюсова, в основе любого произведения лежит фантазия, которая воздушна и изменчива, как «в небе облака». Тем не менее, некоторым все же удается их запечатлеть таким образом, чтобы читатели смогли уловить каждый их изгиб и переменчивый контур. Они «окаменев, живут потом века в отточенной и завершенной фразе».
Стремление к вечности в своих произведениях свойственно практически каждому поэту. Однако Брюсов относился к этому во с особым трепетом. Автор был убежден, что можно написать сотни стихов, и ни один из них не станет предметом для подражания и восхищения только потому, что читатели так и не смогут понять, что именно хотел сказать им поэт. С другой стороны, слишком и доступные в своем понимании произведения не вызывают должного восторга, так как даром стихосложения обладает практически каждый человек. В итоге идеальный вариант произведения, по мнению Брюсова, должен заключать в себе оригинальную мысль, которая подана в очень утонченной и безупречной в своем совершенстве форме. Только так рождаются настоящие стихи, которые становятся достояние мировой литературы и очередной ступенью в ее развитии. А имена их создателей золотыми буквами вписываются в историю, даже если автору принадлежит всего лишь одно четверостишие, идеальное во всех отношениях. Такие произведения под силу создавать лишь единицам, и вдохновение в этом отношении играет второстепенную роль. Поэт убежден, что стихосложение – это тяжелый умственный труд, помноженный на безупречное чувство гармонии.
Именно к такой вершине мастерства стремится и сам Брюсов, который мечтает о том, чтобы его стихи были не только прекрасны по содержанию, но и имели безупречную форму. Он мечтает, чтобы любой читатель смог насладиться двумя этими важными составляющими поэзии, так тесно взаимосвязанными между собой и позволяющими создавать единую картину мироздания, образную, волнующую и восхитительную в своей красоте. Брюсов хочет, чтобы каждый читатель, открыв сборник его стихов, «упьется в нем и стройностью сонета, и буквами спокойной красоты». Впрочем, стоит отметить, что с годами поэт несколько изменил свои взгляды, убедившись, что сила слова далеко не всегда зависит от той формы, в которую она обличена. Тем не менее, до конца своих дней Брюсов стремился к тому, чтобы найти гармонию между формой и содержанием, с особой тщательностью подбирая слова для каждого своего стихотворения и стараясь превратить его в маленький поэтический шедевр, блистающий, словно бриллиант, в солнечном свете.
Ромео и Джульетта" Чайковского - это первое обращение композитора к творческому наследию великого английского драматурга. Примечательно, что увертюра "Ромео и Джульетта" не только открывает шекспировскую линию в творчестве Чайковского, но и является началом целой серии творческих замыслов композитора на этот сюжет. Причем, если увертюра была создана в самом начале его творческого пути, то последним обращением к этой трагедии Шекспира была попытка Чайковского написать оперу в последний год его жизни. Результатом чего остался эскиз дуэта "Ромео и Джульетты", завершенный С. И. Танеевым.
Сочинения Шекспира получили в России широкое распространение, его пьесы ставились в столичных и провинциальных театрах, неоднократно переводились на русский язык (Н. И. Гнедич, М. П. Вронченко, Н. А. Полевой, А. И. Кронеберг, А. В. Дружинин, А. А. Григорьева, П. И. Вейнберг и др.). Создания Шекспира явились первоисточником множества музыкальных интерпретаций. Чайковский отлично знал шекспировское творчество, восторженно отзывался о многих произведениях драматурга ("Ромео и Джульетта", "Сон в летнюю ночь", "Генрих IV" и др.), смотрел их в русских и зарубежных театрах, цитировал в письмах афористичные формулы из них, относил Шекспира к величайшим проявлениям человеческого гения, ставя его в один ряд с Гомером, Данте, Рафаэлем, В. А. Моцартом, Л. Бетховеном, А. С. Пушкиным, Н. В. Гоголем и др.
В библиотеке Чайковского было представлено Полное собрание драматических произведений Шекспира в переводах русских писателей, а также издания отдельных произведений; в разных книгах имеются пометки композитора. Приступая к изучению английского языка, он подчеркивал: "... прочесть Шекспира, Диккенса, Теккерея в подлиннике - это будет услада моей стареющейся жизни" .
С музыкальной точки зрения его больше всего влекла "Ромео и Джульетта" (1595)
Особенностью появления этого сюжета в композиторской судьбе Чайковского является тот факт, что он появился в поле зрения Петра Ильича по предложению композитора М. А. Балакирева, который достаточно настойчиво уговаривал Чайковского написать на него симфоническое произведение. Он разработал программу и даже предложил план изложения музыкального материала. Парадокс заключался в том, что предложенный или, точнее сказать, навязанный извне сюжет стал для Чайковского сюжетом на всю жизнь.
ответ:Есть тонкие властительные связи
Меж контуром и запахом цветка
Так бриллиант невидим нам, пока
Под гранями не оживет в алмазе.
Так образы изменчивых фантазий,
Бегущие, как в небе облака,
Окаменев, живут потом века
В отточенной и завершенной фразе.
И я хочу, чтоб все мои мечты,
Дошедшие до слова и до света,
Нашли себе желанные черты.
Пускай мой друг, разрезав том поэта,
Упьется в нем и стройностью сонета,
И буквами спокойной красоты!
В 1895 году, декларируя свои символистические взгляды, Валерий Брюсов опубликовал стихотворение «Сонет к форме», в котором попытался донести до читателей, что связь между смыслом любого произведения и тем, как этот смысл выражается, влияет на его восприятие. Эта связь едва уловима, и чтобы ее сделать более видимой, любому автору приходится прилагать множество усилий. «Так бриллиант невидим нам, пока под гранями не оживет в алмазе», — отмечает поэт. По мнению Брюсова, в основе любого произведения лежит фантазия, которая воздушна и изменчива, как «в небе облака». Тем не менее, некоторым все же удается их запечатлеть таким образом, чтобы читатели смогли уловить каждый их изгиб и переменчивый контур. Они «окаменев, живут потом века в отточенной и завершенной фразе».
Стремление к вечности в своих произведениях свойственно практически каждому поэту. Однако Брюсов относился к этому во с особым трепетом. Автор был убежден, что можно написать сотни стихов, и ни один из них не станет предметом для подражания и восхищения только потому, что читатели так и не смогут понять, что именно хотел сказать им поэт. С другой стороны, слишком и доступные в своем понимании произведения не вызывают должного восторга, так как даром стихосложения обладает практически каждый человек. В итоге идеальный вариант произведения, по мнению Брюсова, должен заключать в себе оригинальную мысль, которая подана в очень утонченной и безупречной в своем совершенстве форме. Только так рождаются настоящие стихи, которые становятся достояние мировой литературы и очередной ступенью в ее развитии. А имена их создателей золотыми буквами вписываются в историю, даже если автору принадлежит всего лишь одно четверостишие, идеальное во всех отношениях. Такие произведения под силу создавать лишь единицам, и вдохновение в этом отношении играет второстепенную роль. Поэт убежден, что стихосложение – это тяжелый умственный труд, помноженный на безупречное чувство гармонии.
Именно к такой вершине мастерства стремится и сам Брюсов, который мечтает о том, чтобы его стихи были не только прекрасны по содержанию, но и имели безупречную форму. Он мечтает, чтобы любой читатель смог насладиться двумя этими важными составляющими поэзии, так тесно взаимосвязанными между собой и позволяющими создавать единую картину мироздания, образную, волнующую и восхитительную в своей красоте. Брюсов хочет, чтобы каждый читатель, открыв сборник его стихов, «упьется в нем и стройностью сонета, и буквами спокойной красоты». Впрочем, стоит отметить, что с годами поэт несколько изменил свои взгляды, убедившись, что сила слова далеко не всегда зависит от той формы, в которую она обличена. Тем не менее, до конца своих дней Брюсов стремился к тому, чтобы найти гармонию между формой и содержанием, с особой тщательностью подбирая слова для каждого своего стихотворения и стараясь превратить его в маленький поэтический шедевр, блистающий, словно бриллиант, в солнечном свете.
Объяснение:
Объяснение:
Ромео и Джульетта" Чайковского - это первое обращение композитора к творческому наследию великого английского драматурга. Примечательно, что увертюра "Ромео и Джульетта" не только открывает шекспировскую линию в творчестве Чайковского, но и является началом целой серии творческих замыслов композитора на этот сюжет. Причем, если увертюра была создана в самом начале его творческого пути, то последним обращением к этой трагедии Шекспира была попытка Чайковского написать оперу в последний год его жизни. Результатом чего остался эскиз дуэта "Ромео и Джульетты", завершенный С. И. Танеевым.
Сочинения Шекспира получили в России широкое распространение, его пьесы ставились в столичных и провинциальных театрах, неоднократно переводились на русский язык (Н. И. Гнедич, М. П. Вронченко, Н. А. Полевой, А. И. Кронеберг, А. В. Дружинин, А. А. Григорьева, П. И. Вейнберг и др.). Создания Шекспира явились первоисточником множества музыкальных интерпретаций. Чайковский отлично знал шекспировское творчество, восторженно отзывался о многих произведениях драматурга ("Ромео и Джульетта", "Сон в летнюю ночь", "Генрих IV" и др.), смотрел их в русских и зарубежных театрах, цитировал в письмах афористичные формулы из них, относил Шекспира к величайшим проявлениям человеческого гения, ставя его в один ряд с Гомером, Данте, Рафаэлем, В. А. Моцартом, Л. Бетховеном, А. С. Пушкиным, Н. В. Гоголем и др.
В библиотеке Чайковского было представлено Полное собрание драматических произведений Шекспира в переводах русских писателей, а также издания отдельных произведений; в разных книгах имеются пометки композитора. Приступая к изучению английского языка, он подчеркивал: "... прочесть Шекспира, Диккенса, Теккерея в подлиннике - это будет услада моей стареющейся жизни" .
С музыкальной точки зрения его больше всего влекла "Ромео и Джульетта" (1595)
Особенностью появления этого сюжета в композиторской судьбе Чайковского является тот факт, что он появился в поле зрения Петра Ильича по предложению композитора М. А. Балакирева, который достаточно настойчиво уговаривал Чайковского написать на него симфоническое произведение. Он разработал программу и даже предложил план изложения музыкального материала. Парадокс заключался в том, что предложенный или, точнее сказать, навязанный извне сюжет стал для Чайковского сюжетом на всю жизнь.