Этот мрачного вида человек, игрок и дебошир совершенно преображался, взяв в руки скрипку. Даже тем, кто считал, что его слава лучшего скрипача в мире раздута, приходилось смириться, когда им доводилось услышать его игру. Для людей, в музыке не разбиравшихся, он устраивал настоящие представления с звукоподражанием – "жужжал", "мычал" и "разговаривал" струнами. Его творческий путь оборвался стремительно и трагично. Из-за туберкулеза Паганини пришлось вернуться в Италию, а приступы кашля не давали ему разговаривать. В родную Геную он вернулся глубоко больным человеком. Ужасно страдая от тяжелейших приступов, Никколо прожил еще три года.
Так же как вчера пряные вечера,
Старенький ослик, мир на повозке, желтых песков ветра.
Вечным теплом согрет, тянется минарет,
Дым над мангалкой, солнце в пиалке, дома дороже нет.
Бухара, Бухара, сколько в небе серебра,
Будто случайно древнюю тайну шепчет мне Бухара.
Бухара, Бухара, в дальних странах и мирах,
Песенкой старой струны дутара скажут “домой пора”.
Помните Насретдин, над Бухарой один?
Кружится аист небом цепляясь, за кружева седин.
Тает вдали дувал, если бы кто-то знал,
Сердцем по ганчу, я не заплачу, каждый ведь уезжал.
Бухара, Бухара, сколько в небе серебра,
Будто случайно древнюю тайну шепчет мне Бухара.
Бухара, Бухара, в дальних странах и мирах,
Песенкой старой струны дутара скажут “домой пора”.
Бухара, Бухара, сколько в небе серебра,
Будто случайно древнюю тайну шепчет мне Бухара.
Песенкой старой струны дутара скажут “домой пора”.
Будто случайно древнюю тайну шепчет мне Бухара.