Пару часов назад я закончила смотреть запись прямой трансляции балета "Жизель" на youtube, которая велась на канале Большого театра. В этот раз уведомление о спектакле сделали почему-то за месяц до его начала, поэтому я о нём напрочь забыла. Зайдя сегодня в свой профиль увидела лишь запись, которая в течение сегодняшнего дня ещё будет доступна для просмотра.
Если честно, я не особо спешила начинать просмотр. "Лебединое озеро" оставило противоречивые впечатления, "Иван Грозный" был чуть лучше, но я до сих пор не могу созреть на отзыв об этом спектакле, поэтому просмотр "Жизели" я начала без особого энтузиазма.
Возможно, я покажусь кому-то невеждой, но скажу, что я знала лишь названия спектакля. Сюжет был мне совершенно не известен. Даже то, кто такая Жизель, было для меня глубокой тайной. Но в этом было своё преимущество - история оказалась для меня свежей, а сознание свободно от предрассудков и штампов. Думаю, это отразилось и на общем впечатлении.
История мне показалась настолько воздушной, романтичной и поэтичной, настолько увлекла, что я в какой-то момент полностью погрузилась в сюжет. В принципе, если учесть, что автор либретто - поэт Теофиль Готье, то становиться понятным, откуда здесь столько поэзии. Здесь есть и мистическая линия. Любителям разных потусторонних существ будет интересно узнать, кто такие виллисы.
Партию Жизели исполняла Светлана Захарова. Мне кажется, она смотрелась потрясающе. Лёгкая, хрупкая, воздушная и талантливая. Она хорошо изобразила болезненность, ранимость и одухотворённость в первом акте и воздушность и невесомость - во втором. Вообще, мне кажется, что это её роль. Очень уж органична она в этом образе.
Узнала для себя новое имя - Екатерина Шипулина. Она исполняла партию Мирты. Как же ей шёл её образ! Властная, сильная, непреклонная. В антракте Екатерина говорила, что есть ощущение, что Мирту писали для мужчины, поскольку в комбинациях очень много прыжков. Их действительно много. И музыка, как мне кажется, чем-то напоминает "Спартака". В принципе, вполне подходящие па для мстительницы и своего рода воительницы. Екатерина меня очень впечатлила. Надеюсь, увижу её задействованной и в других спектаклях.
Альберта с Гансом я как-то не очень запомнила. Вообще, мне кажется, что центральные фигуры здесь именно женские. Мне не очень нравится жертвенность сюжета в духе Андерсоновской "Русалочки". Хотя, во времена, когда было написано либретто, жертвенность женщин была нормой и в жизни, и на сцене, так что, ничего удивительного.
Пока смотрела, вспомнила, что когда-то давно читала об Ольге Спесивцевой и о том, как сильно влияла на неё "Жизель". С одной стороны, она потрясающие воплощала этот образ на сцене, с другой - он же постепенно расстраивал её душевное здоровье.
Декорации, свет и костюмы дополняли и подчёркивали атмосферу волшебства. Сделаны они были знаменитым Симоном Вирсаладзе. Я как-то смотрела о нём фильм на телеканале "Культура" и знаю, что он очень самоотверженно подходил к своей работе, выверяя каждую мелочь: цвет костюмов, освещение и многое другое.
Вообще, есть мистика и сказка в этом спектакле, что-то тонкое и воздушное. Мне очень понравилось.
Этюдам Шопена, без которых не обходится практически ни один международный фортепианный конкурс, предшествовала длительная история этого жанра, связанная с развитием инструментального исполнительства.
В своем первоначальном, прикладном значении, этюд не претендовал на особую художественную ценность, будучи пьесой инструктивно-тренировочного характера. Созданная для развития исполнительской техники, такая пьеса ставила конкретные исполнительские задачи.
В XIX веке в связи с освоением сравнительно молодой фортепианной техники (со времени выступлений Моцарта – одного из первых, кто музицировал не только на клавесине, но и на фортепиано менее полувека) жанр фортепианного этюда был широко востребован. В год, когда была создана вторая тетрадь шопеновских этюдов, Шуман писал: «У многих обучающихся поникли бы крылья, если бы они увидели всю массу накопившихся до настоящего времени этюдных сочинений». Это были этюды Клементи, Черни, Крамера, Гуммеля, Риса, Кесслера, Мошелеса, Калькбреннера и многих других концертирующих пианистов–виртуозов XIX века.
Пару часов назад я закончила смотреть запись прямой трансляции балета "Жизель" на youtube, которая велась на канале Большого театра. В этот раз уведомление о спектакле сделали почему-то за месяц до его начала, поэтому я о нём напрочь забыла. Зайдя сегодня в свой профиль увидела лишь запись, которая в течение сегодняшнего дня ещё будет доступна для просмотра.
Если честно, я не особо спешила начинать просмотр. "Лебединое озеро" оставило противоречивые впечатления, "Иван Грозный" был чуть лучше, но я до сих пор не могу созреть на отзыв об этом спектакле, поэтому просмотр "Жизели" я начала без особого энтузиазма.
Возможно, я покажусь кому-то невеждой, но скажу, что я знала лишь названия спектакля. Сюжет был мне совершенно не известен. Даже то, кто такая Жизель, было для меня глубокой тайной. Но в этом было своё преимущество - история оказалась для меня свежей, а сознание свободно от предрассудков и штампов. Думаю, это отразилось и на общем впечатлении.
История мне показалась настолько воздушной, романтичной и поэтичной, настолько увлекла, что я в какой-то момент полностью погрузилась в сюжет. В принципе, если учесть, что автор либретто - поэт Теофиль Готье, то становиться понятным, откуда здесь столько поэзии. Здесь есть и мистическая линия. Любителям разных потусторонних существ будет интересно узнать, кто такие виллисы.
Партию Жизели исполняла Светлана Захарова. Мне кажется, она смотрелась потрясающе. Лёгкая, хрупкая, воздушная и талантливая. Она хорошо изобразила болезненность, ранимость и одухотворённость в первом акте и воздушность и невесомость - во втором. Вообще, мне кажется, что это её роль. Очень уж органична она в этом образе.
Узнала для себя новое имя - Екатерина Шипулина. Она исполняла партию Мирты. Как же ей шёл её образ! Властная, сильная, непреклонная. В антракте Екатерина говорила, что есть ощущение, что Мирту писали для мужчины, поскольку в комбинациях очень много прыжков. Их действительно много. И музыка, как мне кажется, чем-то напоминает "Спартака". В принципе, вполне подходящие па для мстительницы и своего рода воительницы. Екатерина меня очень впечатлила. Надеюсь, увижу её задействованной и в других спектаклях.
Альберта с Гансом я как-то не очень запомнила. Вообще, мне кажется, что центральные фигуры здесь именно женские. Мне не очень нравится жертвенность сюжета в духе Андерсоновской "Русалочки". Хотя, во времена, когда было написано либретто, жертвенность женщин была нормой и в жизни, и на сцене, так что, ничего удивительного.
Пока смотрела, вспомнила, что когда-то давно читала об Ольге Спесивцевой и о том, как сильно влияла на неё "Жизель". С одной стороны, она потрясающие воплощала этот образ на сцене, с другой - он же постепенно расстраивал её душевное здоровье.
Декорации, свет и костюмы дополняли и подчёркивали атмосферу волшебства. Сделаны они были знаменитым Симоном Вирсаладзе. Я как-то смотрела о нём фильм на телеканале "Культура" и знаю, что он очень самоотверженно подходил к своей работе, выверяя каждую мелочь: цвет костюмов, освещение и многое другое.
Вообще, есть мистика и сказка в этом спектакле, что-то тонкое и воздушное. Мне очень понравилось.
Объяснение:
Этюдам Шопена, без которых не обходится практически ни один международный фортепианный конкурс, предшествовала длительная история этого жанра, связанная с развитием инструментального исполнительства.
В своем первоначальном, прикладном значении, этюд не претендовал на особую художественную ценность, будучи пьесой инструктивно-тренировочного характера. Созданная для развития исполнительской техники, такая пьеса ставила конкретные исполнительские задачи.
В XIX веке в связи с освоением сравнительно молодой фортепианной техники (со времени выступлений Моцарта – одного из первых, кто музицировал не только на клавесине, но и на фортепиано менее полувека) жанр фортепианного этюда был широко востребован. В год, когда была создана вторая тетрадь шопеновских этюдов, Шуман писал: «У многих обучающихся поникли бы крылья, если бы они увидели всю массу накопившихся до настоящего времени этюдных сочинений». Это были этюды Клементи, Черни, Крамера, Гуммеля, Риса, Кесслера, Мошелеса, Калькбреннера и многих других концертирующих пианистов–виртуозов XIX века.