Павлова Анна Павловна(12 февраля 1881 – 23 января 1931 ) Прима балерина
После окончания Императорской танцевальной школы, в 1899 году была принята в труппу Мариинского театра. Танцевала партии в классических балетах «Щелкунчик», «Конёк-Горбунок», «Раймонда», «Баядерка», «Жизель». В 1906 году стала ведущей танцовщицей труппы. Большое влияние на её исполнительскую манеру оказала совместная работа с балетмейстерами А. Горским и особенно М. Фокиным. Анна Павлова исполняла главные роли в балетах М. Фокина «Шопениана», «Павильон Армиды», «Египетские ночи» и др. В 1909 году участвовала в «Русских сезонах» Сергея Дягилева в Париже, положивших начало её мировой известности. Афиша работы В. Серова с силуэтом А. Павловой стала навсегда эмблемой «Русских сезонов». С 1910 года Павлова гастролировала во многих странах мира вместе со своей собственной труппой. Балетмейстер Михаил Фокин поставил несколько балетов специально для труппы А. Павловой, один из которых «Семь дочерей горного короля». Последнее выступление балерины в Мариинском театре состоялось в 1913 году, а в России — в 1914 году, после чего она обосновалась в Англии и в Россию больше не возвращалась. В 1921—1925 годах Анна Павлова гастролировала по США, организатором её гастролей был американский импресарио русского происхождения Соломон Юрок. В 1921 году Анна Павлова также выступала в Индии и завоевала внимание индийской публики в Дели, Бомбее и Калькутте. Имя Павловой ещё при жизни балерины стало легендарным.
За период 1906—1913 годов Прокофьев написал несколько разнообразных пьес, впоследствии объединенных им в цикл. Это Десять пьес ор. 12.
Здесь и чуть рассудочная «Мазурка», и поэтичная, задумчивая «Легенда»; остроумное «Юмористическое скерцо» и изящное «Каприччио»; стилизованный под старину «Гавот» и остро шутливые «Ригодон» и «Марш»; легко, арфообразно журчащий «Прелюд» и грузная «Аллеманда»; наконец — завершающее цикл — виртуозное, блестящее «Скерцо».
Однако, несмотря на бросающуюся в глаза образную пестроту и разнохарактерность высказывания, пьесы ор. 12 раскрывают многогранность единого прокофьевского стиля во всей его индивидуальной неповторимости. В этот период творчества композитора интенсивно продолжалась выработка самобытных черт его языка, претворялась основная, хотя еще не до конца осознанная тенденция к новаторству на основе традиций.
В частности, именно здесь впервые получил свое выражение своеобразный подход композитора к стилю классицизма, далеко выходящий за рамки простой стилизации форм XVII—XVIII веков. Это интереснейшая линия в творчестве Прокофьева, проходящая через «Классическую симфонию», фортепианные пьесы, ор. 32, многие сцены «Ромео» и «Золушки», менуэт из Восьмой сонаты.
Обращаясь к некоторым старинным танцевальным жанрам (гавоту, ригодону, аллеманде) и несколько подражая характером фактуры приемам клавирного письма («Прелюд»), а характером формообразования — приемам «галантного стиля» («Каприччио»), Прокофьев как современный художник говорит о сегодняшнем и, несмотря на «старинность» жанров, сегодняшним языком.
Первая пьеса из цикла, ор. 12 — «Марш» (f-moll, 1906) — сильно переработанная «поздравительная» шестая «Песенка» пятой серии детских фортепианных пьес.
Ранняя склонность Прокофьева к жанру марша видна уже из того, что среди его детских рукописей насчитывается 15 маршей. Отчасти это можно объяснить влиянием широко распространившихся в годы русско-японской войны военных маршей. Наивная поэтичность первоначального образа благодаря ускорению движения превратилась в «грубый, стремительный марш» (В. Маяковский) с элементами театральности, предвосхищающей характер последующего марша из оперы «Любовь к трем апельсинам».
Вторая пьеса — Гавот (g-moll) — первое сочинение Прокофьева в жанре классической танцевальной музыки XVII—XVIII веков, очень близкой композитору.
По его собственным словам, гавоты были ему навеяны си-минорным гавотом Баха, вальсы — глинкинским «Вальсом-фантазией». Данный гавот, ор. 12 явился переработкой его гавота, написанного еще в 1908 году в классе Лядова. «Гавот» изящно сделан, — писал Б. Асафьев, — от него веет томным лукавством, и в нем есть нечто от лядовской артистичности и изысканности».
Очень близок «Гавоту» по характеру сочинения «Ригодон» (C-dur).
В этом по-старинному простеньком и улыбчивом танце господствует ироничность и по-новому острая шутливость. Взаимопроникновение архаической церемонности и остро насмешливой ироничности придает произведению особую свежесть. «Это не стилизация, а совсем новое содержание, влитое в форму старинного танца», — отметил Б. Асафьев.
Четвертую пьесу — квартовую «Мазурку» (H-dur) — следует признать наименее удавшейся пьесой цикла. Б. Асафьев назвал это сочинение «шалостью балованного юноши, бравирующего своим бесстрашием в попрании заветов общепринятого музыкального вкуса».
Нарочитая «модернизация» музыкального письма, сплошная квартовая структура аккордики в данном случае не эстетической ценности этого хоть и упруго-задорного по ритму, но несколько рассудочного произведения. Не случайно, пьеса вне цикла почти никогда не исполняется.
В то же время стилистическая цельность пьесы как художественного целого не нарушена. Здесь сочетаются старинная грациозность мелодики с изломанностью интонаций, хроматизированным фоном, прихотливостью ритма. На всем сочинении лежит печать хорошего вкуса и тщательной отделки деталей.
Шестая пьеса — «Легенда» — удовлетворяла самого автора больше всех остальных сочинений цикла. Это — лирико-эпическое произведение, мягкое, раздумчивое, чуть сказочное, продолжающее линию «Сказки» (ор. 3) и «Воспоминания» (ор. 4).
Павлова Анна Павловна(12 февраля 1881 – 23 января 1931 ) Прима балерина
После окончания Императорской танцевальной школы, в 1899 году была принята в труппу Мариинского театра. Танцевала партии в классических балетах «Щелкунчик», «Конёк-Горбунок», «Раймонда», «Баядерка», «Жизель». В 1906 году стала ведущей танцовщицей труппы. Большое влияние на её исполнительскую манеру оказала совместная работа с балетмейстерами А. Горским и особенно М. Фокиным. Анна Павлова исполняла главные роли в балетах М. Фокина «Шопениана», «Павильон Армиды», «Египетские ночи» и др. В 1909 году участвовала в «Русских сезонах» Сергея Дягилева в Париже, положивших начало её мировой известности. Афиша работы В. Серова с силуэтом А. Павловой стала навсегда эмблемой «Русских сезонов». С 1910 года Павлова гастролировала во многих странах мира вместе со своей собственной труппой. Балетмейстер Михаил Фокин поставил несколько балетов специально для труппы А. Павловой, один из которых «Семь дочерей горного короля». Последнее выступление балерины в Мариинском театре состоялось в 1913 году, а в России — в 1914 году, после чего она обосновалась в Англии и в Россию больше не возвращалась. В 1921—1925 годах Анна Павлова гастролировала по США, организатором её гастролей был американский импресарио русского происхождения Соломон Юрок. В 1921 году Анна Павлова также выступала в Индии и завоевала внимание индийской публики в Дели, Бомбее и Калькутте. Имя Павловой ещё при жизни балерины стало легендарным.
За период 1906—1913 годов Прокофьев написал несколько разнообразных пьес, впоследствии объединенных им в цикл. Это Десять пьес ор. 12.
Здесь и чуть рассудочная «Мазурка», и поэтичная, задумчивая «Легенда»; остроумное «Юмористическое скерцо» и изящное «Каприччио»; стилизованный под старину «Гавот» и остро шутливые «Ригодон» и «Марш»; легко, арфообразно журчащий «Прелюд» и грузная «Аллеманда»; наконец — завершающее цикл — виртуозное, блестящее «Скерцо».
Однако, несмотря на бросающуюся в глаза образную пестроту и разнохарактерность высказывания, пьесы ор. 12 раскрывают многогранность единого прокофьевского стиля во всей его индивидуальной неповторимости. В этот период творчества композитора интенсивно продолжалась выработка самобытных черт его языка, претворялась основная, хотя еще не до конца осознанная тенденция к новаторству на основе традиций.
В частности, именно здесь впервые получил свое выражение своеобразный подход композитора к стилю классицизма, далеко выходящий за рамки простой стилизации форм XVII—XVIII веков. Это интереснейшая линия в творчестве Прокофьева, проходящая через «Классическую симфонию», фортепианные пьесы, ор. 32, многие сцены «Ромео» и «Золушки», менуэт из Восьмой сонаты.
Обращаясь к некоторым старинным танцевальным жанрам (гавоту, ригодону, аллеманде) и несколько подражая характером фактуры приемам клавирного письма («Прелюд»), а характером формообразования — приемам «галантного стиля» («Каприччио»), Прокофьев как современный художник говорит о сегодняшнем и, несмотря на «старинность» жанров, сегодняшним языком.
Первая пьеса из цикла, ор. 12 — «Марш» (f-moll, 1906) — сильно переработанная «поздравительная» шестая «Песенка» пятой серии детских фортепианных пьес.
Ранняя склонность Прокофьева к жанру марша видна уже из того, что среди его детских рукописей насчитывается 15 маршей. Отчасти это можно объяснить влиянием широко распространившихся в годы русско-японской войны военных маршей. Наивная поэтичность первоначального образа благодаря ускорению движения превратилась в «грубый, стремительный марш» (В. Маяковский) с элементами театральности, предвосхищающей характер последующего марша из оперы «Любовь к трем апельсинам».
Вторая пьеса — Гавот (g-moll) — первое сочинение Прокофьева в жанре классической танцевальной музыки XVII—XVIII веков, очень близкой композитору.
По его собственным словам, гавоты были ему навеяны си-минорным гавотом Баха, вальсы — глинкинским «Вальсом-фантазией». Данный гавот, ор. 12 явился переработкой его гавота, написанного еще в 1908 году в классе Лядова. «Гавот» изящно сделан, — писал Б. Асафьев, — от него веет томным лукавством, и в нем есть нечто от лядовской артистичности и изысканности».
Очень близок «Гавоту» по характеру сочинения «Ригодон» (C-dur).
В этом по-старинному простеньком и улыбчивом танце господствует ироничность и по-новому острая шутливость. Взаимопроникновение архаической церемонности и остро насмешливой ироничности придает произведению особую свежесть. «Это не стилизация, а совсем новое содержание, влитое в форму старинного танца», — отметил Б. Асафьев.
Четвертую пьесу — квартовую «Мазурку» (H-dur) — следует признать наименее удавшейся пьесой цикла. Б. Асафьев назвал это сочинение «шалостью балованного юноши, бравирующего своим бесстрашием в попрании заветов общепринятого музыкального вкуса».
Нарочитая «модернизация» музыкального письма, сплошная квартовая структура аккордики в данном случае не эстетической ценности этого хоть и упруго-задорного по ритму, но несколько рассудочного произведения. Не случайно, пьеса вне цикла почти никогда не исполняется.
Изысканно тонкое, ироническое, изящное и легкое «Каприччио» — удивительный конгломерат многообразных языковых приемов.
В то же время стилистическая цельность пьесы как художественного целого не нарушена. Здесь сочетаются старинная грациозность мелодики с изломанностью интонаций, хроматизированным фоном, прихотливостью ритма. На всем сочинении лежит печать хорошего вкуса и тщательной отделки деталей.
Шестая пьеса — «Легенда» — удовлетворяла самого автора больше всех остальных сочинений цикла. Это — лирико-эпическое произведение, мягкое, раздумчивое, чуть сказочное, продолжающее линию «Сказки» (ор. 3) и «Воспоминания» (ор. 4).