ПРЕДЛОДИТЬ СВРЙ ВАРИАНТ П.И.Чайковский написал программную увертюру «1812 год» для исполнения на открытом воздухе большим составом симфонического оркестра. В финале произведения, по задумке автора, для обозначения торжеств по случаю победы русских войск в войне должен звучать колокольный звон, пушечный салют, тема русского гимна «Боже, Царя храни». В конце 1990-х увертюру «1812 год» решили исполнить на знаменитой Музыкальной сцене в Манчестере (Великобритания). Для усиления эффекта постановщики привлекли зрителей к исполнению произведения, не нарушая при этом общего тона звучания оркестра. Каким образом это было сделано?
До нынешнего времени сохранилось четыре различных варианта Франца Шуберта «Лесной царь». Особые отличия от всех имеет третья версия: в ней значительно упрощён аккомпанемент, так как нет триолей в партии правой руки.
Шуберта считается одним из самых сложных в исполнении произведений, как для вокалистов, так и аккомпанирующих им музыкантов. Например, чтобы передать весь драматизм этого сочинения пианисту приходится в быстром темпе в напряжении повторять октавы и сложные аккорды.
Гёте «Лесной царь» своим драматическим сюжетом тронула не только Франца Шуберта. Например, немецкий композитор Карл Лёве сочинил свою музыкальную версию «Лесного царя» на стихи гениального поэта. У популярной немецкой рок-группы «Rammstein» есть песня под названием «Dalai Lama», текст которой сочинён по мотивам Гёте. В репертуаре молодой группы из Санкт-Петербурга «Woodscream» тоже есть композиция «Лесной царь» и в ней текст полностью соответствует содержанию .
Выдающийся венгерский композитор Ференц Лист, очень любивший творчество Шуберта, на тему «Лесной царь» сделал транскрипцию для фортепиано. Помимо этого австрийский скрипач и композитор Генрих Вильгельм Эрнст тоже выполнил переложение вокальной миниатюры, но только для скрипки соло. Не остался в стороне и французский композитор Гектор Берлиоз, осуществивший оркестровку знаменитой .
Древесные угли чуть-чуть искрились.
Но мысли о зиме, о всей зиме,
каким-то странным образом роились.
Какой печалью нужно обладать,
чтоб вместо парка, что за три квартала,
пейзаж неясный долго вспоминать,
но знать, что больше нет его; не стало.
Да, понимать, что все пришло к концу
тому назад едва ль не за два века, —
но мыслями блуждать в ночном лесу
и все не слышать стука дровосека.
Стоят стволы, стоят кусты в ночи.
Вдали холмы лежат во тьме угрюмо.
Луна горит, как весь огонь в печи,
и жжет стволы. Но только нет в ней шума.