Мане был старше большинства импрессионистов. Он был их главным вдохновителем.
Сам Мане на роль лидера революционеров не претендовал. Он был светским человеком. Мечтал об официальных наградах.
Но признания он ждал очень долго. Публика желала видеть греческих богинь или натюрморты на худой конец, чтобы красиво смотрелись в столовой. Мане же хотел писать современную жизнь. Например, куртизанок.
2. Клод Моне (1840—1926)
Клода Моне можно назвать хрестоматийным импрессионистом. Так как он был верен этому направлению всю свою долгую жизнь.
Он писал не предметы и людей, а единую цветовую конструкцию из бликов и пятен. Раздельные мазки. Дрожание воздуха.
3. Огюст Ренуар (1841—1919).
Импрессионизм — это самая позитивная живопись. А самым позитивным среди импрессионистов был Ренуар.
В его картинах вы не найдёте драмы. Даже чёрной краской он не пользовался. Только радость бытия. Даже самое банальное у Ренуара выглядит прекрасным.
В отличие от Моне, Ренуар чаще писал людей. Пейзажи для него были менее значимы. На картинах отдыхают и наслаждаются жизнью его друзья и знакомые
4. Эдгар Дега (1834—1917)
Дега не был классическим импрессионистом. Он не любил работать на пленэре (на открытом воздухе). У него вы не найдёте намеренно высветленной палитры.
Наоборот, он любил чёткую линию. Черного цвета у него предостаточно. И работал он исключительно в студии.
Но все же его всегда ставят в ряд с другими великими импрессионистами. Потому что он был импрессионистом жеста.
Неожиданные ракурсы. Асимметрия в расположении объектов. Застигнутые врасплох персонажи. Вот главные атрибуты его картин.
Он останавливал мгновения жизни, не давая персонажам опомниться. Посмотрите хотя бы на его “Оркестр оперы”
Художник изысканного душевного строя, скромный беспредельно, но гордый в своем неповторимо прекрасном композиторском самоограничении, в своем культе лаконичной формы и преклонении перед «музыкой, диктуемой суровым чувством меры», – таким, по меткой характеристике исследователя, вошел в русскую культуру Анатолий Константинович Лядов. Талантливый миниатюрист, мастер-ювелир, он был композитором «чутко гравированных малых пространств музыки. Но в этих тщательно отграниченных пределах, оказывалось, можно было бы сказать много занимательного и так, что захочется слушать и слушать» (Б.В.Асафьев).
Большинство страниц музыки Лядова – спокойно-сосредоточенное повествование о жизни, задумчивое вглядывание в нее, лишенное какой-либо драматически острой эмоциональной реакции. Все в нем гармонически уравновешено. Композитор не ставит сложные философские проблемы, но в круге созданных им образов всегда читается глубокая авторская мысль и этическое благородство.
Сочинения для оркестра занимают центральное место в последнем периоде творчества Лядова (1902–1914). В их числе «Польский» к торжеству открытия статуи А.Г. Рубинштейна (1902), «Баба Яга» (1904), «Восемь русских народных песен» (1906), «Волшебное озеро» (1908), «Кикимора» (1909), «Танец Амазонки» (1910), «Из Апокалипсиса» (1910–1912) и «Скорбная песнь» («Nenie», 1914). В большинстве из них выразилось свойственное композитору тяготение к конкретным сюжетам, к излюбленной фантастической тематике. Этим объясняется и частое обращение к программности, и максимальное использование колористических возможностей оркестра.
Партитуре народного сказания для оркестра «Кикимора» предпослана программа, в основу которой положен отрывок из «Сказаний русского народа» И.П. Сахарова:
«Живет, растет Кикимора у кудесника в каменных горах. От утра до вечера тешит Кикимору кот-баюн – говорит сказки заморские. Со вечера до бела света качают Кикимору во хрустальчатой колыбельке. Ровно через семь лет вырастает Кикимора. Тонешенька, чернешенька та Кикимора, а голова-то у нее малым-малешенька, со наперсточек, а туловища не спознать с соломиной. Стучит, гремит Кикимора от утра до вечера; свистит, шипит Кикимора со вечера до полуночи; со полуночи до бела света прядет кудель коно�
Объяснение:
1. Эдуард Мане (1832—1883).
Мане был старше большинства импрессионистов. Он был их главным вдохновителем.
Сам Мане на роль лидера революционеров не претендовал. Он был светским человеком. Мечтал об официальных наградах.
Но признания он ждал очень долго. Публика желала видеть греческих богинь или натюрморты на худой конец, чтобы красиво смотрелись в столовой. Мане же хотел писать современную жизнь. Например, куртизанок.
2. Клод Моне (1840—1926)
Клода Моне можно назвать хрестоматийным импрессионистом. Так как он был верен этому направлению всю свою долгую жизнь.
Он писал не предметы и людей, а единую цветовую конструкцию из бликов и пятен. Раздельные мазки. Дрожание воздуха.
3. Огюст Ренуар (1841—1919).
Импрессионизм — это самая позитивная живопись. А самым позитивным среди импрессионистов был Ренуар.
В его картинах вы не найдёте драмы. Даже чёрной краской он не пользовался. Только радость бытия. Даже самое банальное у Ренуара выглядит прекрасным.
В отличие от Моне, Ренуар чаще писал людей. Пейзажи для него были менее значимы. На картинах отдыхают и наслаждаются жизнью его друзья и знакомые
4. Эдгар Дега (1834—1917)
Дега не был классическим импрессионистом. Он не любил работать на пленэре (на открытом воздухе). У него вы не найдёте намеренно высветленной палитры.
Наоборот, он любил чёткую линию. Черного цвета у него предостаточно. И работал он исключительно в студии.
Но все же его всегда ставят в ряд с другими великими импрессионистами. Потому что он был импрессионистом жеста.
Неожиданные ракурсы. Асимметрия в расположении объектов. Застигнутые врасплох персонажи. Вот главные атрибуты его картин.
Он останавливал мгновения жизни, не давая персонажам опомниться. Посмотрите хотя бы на его “Оркестр оперы”
Выбири самое нужное Удачи
Художник изысканного душевного строя, скромный беспредельно, но гордый в своем неповторимо прекрасном композиторском самоограничении, в своем культе лаконичной формы и преклонении перед «музыкой, диктуемой суровым чувством меры», – таким, по меткой характеристике исследователя, вошел в русскую культуру Анатолий Константинович Лядов. Талантливый миниатюрист, мастер-ювелир, он был композитором «чутко гравированных малых пространств музыки. Но в этих тщательно отграниченных пределах, оказывалось, можно было бы сказать много занимательного и так, что захочется слушать и слушать» (Б.В.Асафьев).
Большинство страниц музыки Лядова – спокойно-сосредоточенное повествование о жизни, задумчивое вглядывание в нее, лишенное какой-либо драматически острой эмоциональной реакции. Все в нем гармонически уравновешено. Композитор не ставит сложные философские проблемы, но в круге созданных им образов всегда читается глубокая авторская мысль и этическое благородство.
Сочинения для оркестра занимают центральное место в последнем периоде творчества Лядова (1902–1914). В их числе «Польский» к торжеству открытия статуи А.Г. Рубинштейна (1902), «Баба Яга» (1904), «Восемь русских народных песен» (1906), «Волшебное озеро» (1908), «Кикимора» (1909), «Танец Амазонки» (1910), «Из Апокалипсиса» (1910–1912) и «Скорбная песнь» («Nenie», 1914). В большинстве из них выразилось свойственное композитору тяготение к конкретным сюжетам, к излюбленной фантастической тематике. Этим объясняется и частое обращение к программности, и максимальное использование колористических возможностей оркестра.
Партитуре народного сказания для оркестра «Кикимора» предпослана программа, в основу которой положен отрывок из «Сказаний русского народа» И.П. Сахарова:
«Живет, растет Кикимора у кудесника в каменных горах. От утра до вечера тешит Кикимору кот-баюн – говорит сказки заморские. Со вечера до бела света качают Кикимору во хрустальчатой колыбельке. Ровно через семь лет вырастает Кикимора. Тонешенька, чернешенька та Кикимора, а голова-то у нее малым-малешенька, со наперсточек, а туловища не спознать с соломиной. Стучит, гремит Кикимора от утра до вечера; свистит, шипит Кикимора со вечера до полуночи; со полуночи до бела света прядет кудель коно�