Сольфеджио группировка

И.С.Бах:Юный преступникОтец Баха скоропостижно скончался, когда Иоганну Себастьяну было девять лет, и мальчик был отдан на воспитание старшему брату, органисту города Ордруфа - Иоганну Кристофу Баху.У Кристофа имелся сборник произведений знаменитых тогда композиторов: Фробергера, Пахельбеля, Букстехуде. Но этот сборник 'модной' музыки старший брат запирал в зарешеченный шкаф, чтобы Иоганн Себастьян не развратился и не потерял уважение к общепринятым музыкальным авторитетам.Однако по ночам юный Бах умудрялся каким-то хитрым подцепить и вытащить из-за решетки нотный сборник... Он тайком переписывал его для себя, но вся сложность заключалась в том, что достать свечи было невозможно и приходилось пользоваться только лунным светом.Целых шесть месяцев десятилетний Иоганн Себастьян ночами переписывал ноты, но, увы... Когда героический труд близился к завершению, Иоганн Кристоф застал младшего брата на месте преступления и отобрал у непокорного и оригинал, и копию...Горе Баха не знало пределов, в слезах он вскричал:- Раз так, я сам напишу такую музыку, напишу еще лучше!Брат рассмеялся в ответ и сказал:- Иди спать, болтун.Но Иоганн Себастьян не бросал слов на ветер и свое детское обещание выполнил...Тайна трех селедокКак-то молодой Бах отправился из Люнебурга в Гамбург - послушать игру знаменитого в ту пору органиста и композитора И.А. Райнкена. Был он обычным школяром, с тощим кошельком и хорошим аппетитом. В шумном и веселом Гамбурге денежки быстро кончились и в обратный путь Иоганн Себастьян пустился, обремененный новыми музыкальными впечатлениями и жалкой горсточкой мелких монет.
Где-то на полпути между Гамбургом и Люнебургом музыка голодного желудка уже безбожно заглушала творчество И.А. Райнкена. А тут еще трактир на дороге встретился. И запахи оттуда шли такие аппетитные, такие головокружительные. Оголодавший Бах стоял перед этим великолепным сооружением и безнадежно перебирал мелочь. Денег не хватало даже на самый скромный обед.Вдруг открылось окно и чья-то рука бросила в кучу мусора несколько селедочных голов. Будущий гений без всякого стеснения подобрал свалившуюся на него пищу и собрался перекусить. Надкусывая первую селедочную голову, он уже представлял, как разделается со второй, и чуть было не лишился зуба. В селедке был спрятан золотой дукат! Изумленный Бах быстренько распотрошил вторую голову - еще золотой! И третья голова была столь же превосходно нашпигована.Что сделал Иоганн Себастьян? Сытно пообедал и немедленно отправился в Гамбург - слушать И.А. Райнкена. Ну а откуда взялись деньги в селедочных головах, так этого до сих пор никто не знает.Ну, я-то ни при чем...Современников восхищала непревзойдённая игра Баха на органе. Однако постоянно слыша в свой адрес восторженные отзывы, Бах неизменно отвечал:- Моя игра не заслуживает такого возвышенного внимания и похвал, господа мои! Ведь мне только и нужно-то всего-навсего попадать пальцами по надлежащим клавишам в определенное время - и тогда инструмент играет сам...Гармония прежде всего!В знании гармонии с Бахом не мог сравниться ни один из смертных. Возможно поэтому он совершенно не терпел неразрешенных аккордов... Обрывки музыкальной фразы терзали слух гения, и, по свидетельству современников, не было более верного средства вывести его из себя. Однажды Бах вошел в какое-то общество, где музицировал очень посредственный любитель. Увидев великого композитора, тот настолько растерялся, что вскочил, прервал игру и, на свою беду, остановился на диссонирующем аккорде. Ни с кем ни здороваясь, не обращая ни малейшего внимания на струхнувшего исполнителя, разгневанный Бах бросился к инструменту... Разъяренный лев, атакующий гладиатора, и тот выглядел бы овцой по сравнению с Иоганном Себастьяном. Даже не присев, он довел проклятый аккорд до надлежащего каданса. Вздохнул, поправил парик и пошел здороваться с хозяином..

Для меня мир искусства очарователен. Я люблю рисовать, люблю слушать музыку, читать захватывающие дух романы. Искусство — это в общемто все, что нас окружает. В литературе прекрасное передается через слово, в скульптуре — через пластику образа, красоту Линий, богатство орнамента, в живописи — через зрительное восприятие. Смотришь и удивляешься — простые пейзажи, обычные кадры, повседневные эпизоды, запечатленные на картине или на фотографии, превращаются в произведение искусства. Иногда не хватает слов, чтобы передать восторг от весеннего распускания почек, от пения птиц, от оживания природы, а люди искусства находят такие слова, такие краски или звуки музыки, что это точно передает то, что хотел сказать сам. Поэтому нам так нравятся встречи с искусством. Люди создают театры, выставки, музеи уже многие столетия. И это не устаревает. Одни передают свое мироощущение, создают шедевры, другие с не меньшим удовольствием созерцают. Я благодарна всем людям искусства, которые творят прекрасное. Искусство не может умереть. Ведь наша планета Земля — это уже искусство Вечности, и каждый человек, живущий на ней — творец.