можно сказать, что постоянно воюющим за свои территории, семьи, пропитание славянским племенам было не до отдыха. Поэтому по большей части русская народная музыка создавалась с конкретной целью, танцевальные, лирические произведения появились гораздо позже, в XVI - XVII веках.
По большому счету в русской народной музыке Киевской Руси можно выделить несколько основных жанров:
Детские песни – передавались из поколения в поколение, пелись над детской колыбелью, были призваны защитить ребенка от злых духов о его здоровье и счастье малышу быстрее заснуть.
В основе детских песен лежали языческие заговоры и обряды, хотя со временем в них появились и элементы православной религии именно в этом жанре можно наблюдать наибольшее смешение этих противоположных религиозных направлений.
Обрядовые песни – традиционно сопровождали все календарные праздники славян, потому история русской народной музыки тесно связана с религией. Наиболее ярким примером обрядовых песен являются колядки – веселые песенки, которые пелисьряжеными на Святки. Здесь также прослеживается интересное смешение религиозных направлений: само название «колядки» произошло от имени языческого бога зимы Коляды, однако эти обрядовые песни исполнялись на христианский праздник - Святки.
Неизменно обрядовые песни сопровождали масленицу, день Ивана Купалы, а также события, имеющие значение для каждой конкретной семьи – поминки, свадьбы, дни рождения детей, другие памятные даты.
Также к обрядовым песням можно отнести церковные песнопения, которые создавались людьми, отрицающими языческие корни во всех их проявлениях, полностью посвятившими свою жизнь служению церкви.
Песни-плачи – особая часть русской культуры, создаваемая представителями особой профессии, пользующейся популярностью в Киевской Руси – плакальщицами. Плач и соответствующие обряду музыкальные формы являлись обязательной частью церемонии поминовения умерших. На сегодняшний день известны наиболее распространенные песни-плачи для похорон, целые коллективные воинские плачи, которые использовались на войнах, а особое место в жанре занимает плач невесты, которая вместе с подругами оплакивает свое расставание с родным домом, девичеством.
Эпические песни – служили для поддержания боевого духа тех, кто отправлялся на войну или просто в дальнее странствие. Скоротать время в строю, на привале, напугать врага, обрушить на его голову все несчастья, а также в красивой, интересной форме рассказать о своих подвигах родной семье – былины, эпос всегда являлся неотъемлемой частью русской культуры.
Русские народные частушки это единственный жанр, который популярен сегодня, продолжает развиваться – короткие, забавные стишки, исполняющиеся на распев, описывающие повседневные события каждого племени в шутливой, игривой форме.
Стоит ли говорить о том, что до XXI века русская народная музыка дошла в значительно видоизменившись. Сегодня все русские народные произведения можно отнести к танцевальным или лирическим. Ценность произведений только возрастает - историки постоянно находят в этом развлекательном жанре интересные факты, ведь история русской народной музыки прекрасно отражает историю российского государства, народа!
Все говорят: нет правды на земле. Но правды нет — и выше. Для меня Так это ясно, как простая гамма. Родился я с любовию к искусству; Ребенком будучи, когда высоко Звучал орган в старинной церкви нашей, Я слушал и заслушивался — слезы Невольные и сладкие текли. Отверг я рано праздные забавы; Науки, чуждые музыке, были Постылы мне; упрямо и надменно От них отрекся я и предался Одной музыке. Труден первый шаг И скучен первый путь. Преодолел Я ранние невзгоды. Ремесло Поставил я подножием искусству; Я сделался ремесленник: перстам Придал послушную, сухую беглость И верность уху. Звуки умертвив, Музыку я разъял, как труп. Поверил Я алгеброй гармонию. Тогда Уже дерзнул, в науке искушенный, Предаться неге творческой мечты.
323
Я стал творить; но в тишине, но в тайне, Не смея помышлять еще о славе. Нередко, просидев в безмолвной келье Два, три дня, позабыв и сон и пищу, Вкусив восторг и слезы вдохновенья, Я жег мой труд и холодно смотрел, Как мысль моя и звуки, мной рожденны, Пылая, с легким дымом исчезали. Что говорю? Когда великий Глюк Явился и открыл нам новы тайны (Глубокие, пленительные тайны), Не бросил ли я все, что прежде знал, Что так любил, чему так жарко верил, И не пошел ли бодро вслед за ним Безропотно, как тот, кто заблуждался И встречным послан в сторону иную? Усильным, напряженным постоянством Я наконец в искусстве безграничном Достигнул степени высокой. Слава Мне улыбнулась; я в сердцах людей Нашел созвучия своим созданьям. Я счастлив был: я наслаждался мирно Своим трудом, успехом, славой; также Трудами и успехами друзей, Товарищей моих в искусстве дивном. Нет! никогда я зависти не знал, О, никогда! — нижѐ, когда Пиччини Пленить умел слух диких парижан, Нижѐ, когда услышал в первый раз Я Ифигении начальны звуки. Кто скажет, чтоб Сальери гордый был Когда-нибудь завистником презренным, Змеей, людьми растоптанною, вживе Песок и пыль грызущею бессильно? Никто!.. А ныне — сам скажу — я ныне Завистник. Я завидую; глубоко, Мучительно завидую. — О небо! Где ж правота, когда священный дар, Когда бессмертный гений — не в награду Любви горящей, самоотверженья, Трудов, усердия, молений послан —
324
А озаряет голову безумца, Гуляки праздного?.. О Моцарт, Моцарт!
Входит Моцарт.
Моцарт
Ага! увидел ты! а мне хотелось Тебя нежданной шуткой угостить.
Сальери
Ты здесь! — Давно ль?
Моцарт
Сейчас. Я шел к тебе, Нес кое-что тебе я показать; Но, проходя перед трактиром, вдруг Услышал скрыпку... Нет, мой друг, Сальери! Смешнее отроду ты ничего Не слыхивал... Слепой скрыпач в трактире Разыгрывал voi che sapete 1). Чудо! Не вытерпел, привел я скрыпача, Чтоб угостить тебя его искусством. Войди!
Входит слепой старик со скрыпкой.
Из Моцарта нам что-нибудь!
Старик играет арию из Дон-Жуана; Моцарт хохочет.
Сальери
И ты смеяться можешь?
Моцарт
Ах, Сальери! Ужель и сам ты не смеешься?
Сальери
Нет. Мне не смешно, когда маляр негодный Мне пачкает Мадонну Рафаэля,
1) о вы, кому известно (итал.).
325
Мне не смешно, когда фигляр презренный Пародией бесчестит Алигьери. Пошел, старик.
Моцарт
Постой же: вот тебе, Пей за мое здоровье.
Старик уходит.
Ты, Сальери, Не в духе нынче. Я приду к тебе В другое время.
Сальери
Что ты мне принес?
Моцарт
Нет — так; безделицу. Намедни ночью Бессонница моя меня томила, И в голову пришли мне две, три мысли. Сегодня их я набросал. Хотелось Твое мне слышать мненье; но теперь Тебе не до меня.
Сальери
Ах, Моцарт, Моцарт! Когда же мне не до тебя? Садись; Я слушаю.
Моцарт
(за фортепиано)
Представь себе... кого бы? Ну, хоть меня — немного Влюбленного — не слишком, а слегка — С красоткой, или с другом — хоть с тобой, Я весел... Вдруг: виденье гробовое, Незапный мрак иль что-нибудь такое... Ну, слушай же.
(Играет.)
326
Сальери
Ты с этим шел ко мне И мог остановиться у трактира И слушать скрыпача слепого! — Боже! Ты, Моцарт, недостоин сам себя.
Моцарт
Что ж, хорошо?
Сальери
Какая глубина! Какая смелость и какая стройность! Ты, Моцарт, бог, и сам того не знаешь; Я знаю, я.
Моцарт
Ба! право? может быть... Но божество мое проголодалось.
Сальери
Послушай: отобедаем мы вместе В трактире Золотого Льва.
Моцарт
Я рад. Но дай схожу домой сказать Жене, чтобы меня она к обеду Не дожидалась.
(Уходит.)
Сальери
Жду тебя; смотри ж. Нет! не могу противиться я доле Судьбе моей: я избран, чтоб его Остановить — не то мы все погибли, Мы все, жрецы, служители музыки, Не я один с моей глухою славой Что пользы, если Моцарт будет жив И новой высоты еще достигнет? Подымет ли он тем искусство? Нет;
327
Оно падет опять, как он исчезнет: Наследника нам не оставит он. Что пользы в нем? Как некий херувим, Он несколько занес нам песен райских, Чтоб, возмутив бескрылое желанье В нас, чадах праха, после улететь! Так улетай же! чем скорей, тем лучше.
Вот яд, последний дар моей Изоры. Осьмнадцать лет ношу его с собою — И часто жизнь казалась мне с тех пор Несносной раной, и сидел я часто С врагом беспечным за одной трапезой,
можно сказать, что постоянно воюющим за свои территории, семьи, пропитание славянским племенам было не до отдыха. Поэтому по большей части русская народная музыка создавалась с конкретной целью, танцевальные, лирические произведения появились гораздо позже, в XVI - XVII веках.
По большому счету в русской народной музыке Киевской Руси можно выделить несколько основных жанров:
детские песни,обрядовые песни,песни-плачи,эпические песни,частушки.Детские песни – передавались из поколения в поколение, пелись над детской колыбелью, были призваны защитить ребенка от злых духов о его здоровье и счастье малышу быстрее заснуть.
В основе детских песен лежали языческие заговоры и обряды, хотя со временем в них появились и элементы православной религии именно в этом жанре можно наблюдать наибольшее смешение этих противоположных религиозных направлений.
Обрядовые песни – традиционно сопровождали все календарные праздники славян, потому история русской народной музыки тесно связана с религией. Наиболее ярким примером обрядовых песен являются колядки – веселые песенки, которые пелисьряжеными на Святки. Здесь также прослеживается интересное смешение религиозных направлений: само название «колядки» произошло от имени языческого бога зимы Коляды, однако эти обрядовые песни исполнялись на христианский праздник - Святки.
Неизменно обрядовые песни сопровождали масленицу, день Ивана Купалы, а также события, имеющие значение для каждой конкретной семьи – поминки, свадьбы, дни рождения детей, другие памятные даты.
Также к обрядовым песням можно отнести церковные песнопения, которые создавались людьми, отрицающими языческие корни во всех их проявлениях, полностью посвятившими свою жизнь служению церкви.
Песни-плачи – особая часть русской культуры, создаваемая представителями особой профессии, пользующейся популярностью в Киевской Руси – плакальщицами. Плач и соответствующие обряду музыкальные формы являлись обязательной частью церемонии поминовения умерших. На сегодняшний день известны наиболее распространенные песни-плачи для похорон, целые коллективные воинские плачи, которые использовались на войнах, а особое место в жанре занимает плач невесты, которая вместе с подругами оплакивает свое расставание с родным домом, девичеством.
Эпические песни – служили для поддержания боевого духа тех, кто отправлялся на войну или просто в дальнее странствие. Скоротать время в строю, на привале, напугать врага, обрушить на его голову все несчастья, а также в красивой, интересной форме рассказать о своих подвигах родной семье – былины, эпос всегда являлся неотъемлемой частью русской культуры.
Русские народные частушки это единственный жанр, который популярен сегодня, продолжает развиваться – короткие, забавные стишки, исполняющиеся на распев, описывающие повседневные события каждого племени в шутливой, игривой форме.
Стоит ли говорить о том, что до XXI века русская народная музыка дошла в значительно видоизменившись. Сегодня все русские народные произведения можно отнести к танцевальным или лирическим. Ценность произведений только возрастает - историки постоянно находят в этом развлекательном жанре интересные факты, ведь история русской народной музыки прекрасно отражает историю российского государства, народа!
Но правды нет — и выше. Для меня
Так это ясно, как простая гамма.
Родился я с любовию к искусству;
Ребенком будучи, когда высоко
Звучал орган в старинной церкви нашей,
Я слушал и заслушивался — слезы
Невольные и сладкие текли.
Отверг я рано праздные забавы;
Науки, чуждые музыке, были
Постылы мне; упрямо и надменно
От них отрекся я и предался
Одной музыке. Труден первый шаг
И скучен первый путь. Преодолел
Я ранние невзгоды. Ремесло
Поставил я подножием искусству;
Я сделался ремесленник: перстам
Придал послушную, сухую беглость
И верность уху. Звуки умертвив,
Музыку я разъял, как труп. Поверил
Я алгеброй гармонию. Тогда
Уже дерзнул, в науке искушенный,
Предаться неге творческой мечты.
323
Я стал творить; но в тишине, но в тайне,
Не смея помышлять еще о славе.
Нередко, просидев в безмолвной келье
Два, три дня, позабыв и сон и пищу,
Вкусив восторг и слезы вдохновенья,
Я жег мой труд и холодно смотрел,
Как мысль моя и звуки, мной рожденны,
Пылая, с легким дымом исчезали.
Что говорю? Когда великий Глюк
Явился и открыл нам новы тайны
(Глубокие, пленительные тайны),
Не бросил ли я все, что прежде знал,
Что так любил, чему так жарко верил,
И не пошел ли бодро вслед за ним
Безропотно, как тот, кто заблуждался
И встречным послан в сторону иную?
Усильным, напряженным постоянством
Я наконец в искусстве безграничном
Достигнул степени высокой. Слава
Мне улыбнулась; я в сердцах людей
Нашел созвучия своим созданьям.
Я счастлив был: я наслаждался мирно
Своим трудом, успехом, славой; также
Трудами и успехами друзей,
Товарищей моих в искусстве дивном.
Нет! никогда я зависти не знал,
О, никогда! — нижѐ, когда Пиччини
Пленить умел слух диких парижан,
Нижѐ, когда услышал в первый раз
Я Ифигении начальны звуки.
Кто скажет, чтоб Сальери гордый был
Когда-нибудь завистником презренным,
Змеей, людьми растоптанною, вживе
Песок и пыль грызущею бессильно?
Никто!.. А ныне — сам скажу — я ныне
Завистник. Я завидую; глубоко,
Мучительно завидую. — О небо!
Где ж правота, когда священный дар,
Когда бессмертный гений — не в награду
Любви горящей, самоотверженья,
Трудов, усердия, молений послан —
324
А озаряет голову безумца,
Гуляки праздного?.. О Моцарт, Моцарт!
Входит Моцарт.
Моцарт
Ага! увидел ты! а мне хотелось
Тебя нежданной шуткой угостить.
Сальери
Ты здесь! — Давно ль?
Моцарт
Сейчас. Я шел к тебе,
Нес кое-что тебе я показать;
Но, проходя перед трактиром, вдруг
Услышал скрыпку... Нет, мой друг, Сальери!
Смешнее отроду ты ничего
Не слыхивал... Слепой скрыпач в трактире
Разыгрывал voi che sapete 1). Чудо!
Не вытерпел, привел я скрыпача,
Чтоб угостить тебя его искусством.
Войди!
Входит слепой старик со скрыпкой.
Из Моцарта нам что-нибудь!
Старик играет арию из Дон-Жуана; Моцарт хохочет.
Сальери
И ты смеяться можешь?
Моцарт
Ах, Сальери!
Ужель и сам ты не смеешься?
Сальери
Нет.
Мне не смешно, когда маляр негодный
Мне пачкает Мадонну Рафаэля,
1) о вы, кому известно (итал.).
325
Мне не смешно, когда фигляр презренный
Пародией бесчестит Алигьери.
Пошел, старик.
Моцарт
Постой же: вот тебе,
Пей за мое здоровье.
Старик уходит.
Ты, Сальери,
Не в духе нынче. Я приду к тебе
В другое время.
Сальери
Что ты мне принес?
Моцарт
Нет — так; безделицу. Намедни ночью
Бессонница моя меня томила,
И в голову пришли мне две, три мысли.
Сегодня их я набросал. Хотелось
Твое мне слышать мненье; но теперь
Тебе не до меня.
Сальери
Ах, Моцарт, Моцарт!
Когда же мне не до тебя? Садись;
Я слушаю.
Моцарт
(за фортепиано)
Представь себе... кого бы?
Ну, хоть меня — немного
Влюбленного — не слишком, а слегка —
С красоткой, или с другом — хоть с тобой,
Я весел... Вдруг: виденье гробовое,
Незапный мрак иль что-нибудь такое...
Ну, слушай же.
(Играет.)
326
Сальери
Ты с этим шел ко мне
И мог остановиться у трактира
И слушать скрыпача слепого! — Боже!
Ты, Моцарт, недостоин сам себя.
Моцарт
Что ж, хорошо?
Сальери
Какая глубина!
Какая смелость и какая стройность!
Ты, Моцарт, бог, и сам того не знаешь;
Я знаю, я.
Моцарт
Ба! право? может быть...
Но божество мое проголодалось.
Сальери
Послушай: отобедаем мы вместе
В трактире Золотого Льва.
Моцарт
Я рад. Но дай схожу домой сказать
Жене, чтобы меня она к обеду
Не дожидалась.
(Уходит.)
Сальери
Жду тебя; смотри ж.
Нет! не могу противиться я доле
Судьбе моей: я избран, чтоб его
Остановить — не то мы все погибли,
Мы все, жрецы, служители музыки,
Не я один с моей глухою славой
Что пользы, если Моцарт будет жив
И новой высоты еще достигнет?
Подымет ли он тем искусство? Нет;
327
Оно падет опять, как он исчезнет:
Наследника нам не оставит он.
Что пользы в нем? Как некий херувим,
Он несколько занес нам песен райских,
Чтоб, возмутив бескрылое желанье
В нас, чадах праха, после улететь!
Так улетай же! чем скорей, тем лучше.
Вот яд, последний дар моей Изоры.
Осьмнадцать лет ношу его с собою —
И часто жизнь казалась мне с тех пор
Несносной раной, и сидел я часто
С врагом беспечным за одной трапезой,