Родился в Рио-де-Жанейро в благополучной семье инженера Педру и Лижии Коэльо. В семь лет он был отправлен в иезуитскую школу Святого Игнатия Лойолы, где впервые проявляется его желание писать книги. Желание стать писателем не нашло понимания у его семьи, поэтому под их давлением он поступает на юридический факультет университета Рио-де-Жанейро, но вскоре бросает учёбу и больше занимается журналистикой. В итоге разногласия между ним и семьёй шли по нарастающей, в конце концов семнадцатилетний Пауло был принудительно помещён в частную психиатрическую клинику для курса лечения. Ни лечение электрошоком из-за проявившейся шизофрении[8], ни второй курс лечения не изменили его уверенности в себе — и тогда он сбежал из клиники, скитался некоторое время, в итоге вернулся домой. Через год он примкнул к движению любительского театра, который в Бразилии 60-х годов стал массовым явлением — не только явлением искусства, но и социального протеста. Театрально-протестная активность для Коэльо закончилась в лечебнице, откуда он снова сбежал, но безденежье вынудило его вновь вернуться домой. В итоге после третьего курса лечения его семья смирилась с тем, что «нормальной» работой он заниматься не будет. Пауло Коэльо продолжал заниматься театром и журналистикой.
В 1970 году начал путешествовать по Мексике, Перу, Боливии, Чили, Европе и Северной Африке. Через два года Коэлью вернулся в Бразилию и начал сочинять стихи для песен, ставших потом очень популярными, работая с известными бразильскими исполнителями, такими как Рауль Сейшас. Как он признаётся в одном из интервью, в это время он познакомился с работами противоречивого английского мистика, Алистера Кроули, повлиявшими на его творчество. Оно распространилось не только на музыку, но и на планы создания «Альтернативного общества», которое должно было стать общиной анархистов в штате Минас-Жерайс, основанной на идее Кроули: «Делай что хочешь — таков весь закон». Бразильские военные, пришедшие к власти в результате переворота 1964 года, посчитали этот проект подрывной деятельностью и заключили всех предполагаемых членов группы под стражу. Известно также, что во время пребывания в тюрьме Коэльо, его жену и Рауля Сейшаса пытали. Выйти из тюрьмы Коэльо неожиданно его признали невменяемым и отпустили.
Позднее, во время путешествия со своей нынешней четвёртой женой Кристиной, в Голландии, он встречает личность (называемую им «Джей» (лат. J) в «Валькириях», «Паломничестве», «Алефе» и на его сайте «Воин Света»), которая изменила его жизнь и посвятила в христианство. Он стал членом католической группы, известной как RAM (Regnus Agnus Mundi), где «Джей» был его «Учителем». В 1986 году он Дорогой Сантьяго, старинным испанским путём паломников, и описал позднее всё произошедшее в книге «Дневник Мага». В 1988 году, сразу после выхода книги «Алхимик» «Джей» отправляет Пауло вместе с женой Кристиной в паломничество на 40 дней в пустыню Мохаве в Соединённых Штатах Америки. Позднее эти события Пауло описывает в книге «Валькирии».
Тонкое произведение, над которым Перов работал с большой любовью и которое к сожалению осталось неоконченным. В нем художник показал всю силу своего таланта в постижении и передаче сложных душевных переживаний.
Трудно описать взволнованные чувства дочери, охватившие её при встрече со слепым отцом.
Она - молодая, полная сил, мечтаний о счастье, о будущем - подавлена горечью несчастья. Любовью, глубокой сердечностью и теплотой полно её сердце. Слёзы душат её. Она упала на колени перед отцом, который бесконечно рад встрече.
Лицо его искажено тяжёлым недугом, но в нем столько светится доброты и ласки. Перов нашёл разнообразные художественные средства, чтобы выразительно и глубоко раскрыть душевное состояние своих героев.
Огромную роль играет композиция с выдвинутыми в центр полотна фигурами - дочери и, придвинувшегося к ней на самый край кресла, отца. Как выразительны и многозначительны их позы и жесты! Какая внутренняя сила заключена в худой, жилистой, огрубевшей руке слепого, так жадно и трепетно охватившего голову дочери. Кажется, что рука дрожит в судорожном волнении, и вместе с тем столько нежности и любви выражает она.
Немногочисленные аксессуары картины также говорят о драматизме происходящего. И скромное платье институтки, и мягкий халат отца, и глубокое кресло, к которому он прикован на всю жизнь, и пальто и шляпа, поспешно брошенные дочерью на приделанный к креслу откидной столик, и наконец, упавшая на пол шелковая перчатка - все это с предельным лаконизмом раскрывает тему картины.
Здесь Перов выступил как блестящий колорист, усовершенствовавший то, что было найдено им ранее.
Колорит картины, выдержанный и сдержанной благородной тональности, хорошо гармонирует с эмоциональным строем картины. Как отголоски чувств и переживаний звучат тончайшие оттенки золотистой охры и пурпурных красок на общем фоне тёплых, глубоких коричневых и серых тонов.
Светлое жёлтое платье с белой пелериной институтки и темный пурпур халата составляют основной аккорд картины. Он переливается различными оттенками в складках одежды, переходит в созвучные цвета окружающих предметов и замирает на общем фоне бедной, но озаренной теплом комнаты.
В эту благородную мягкую гамму врываются удары то ярко-голубого - лента, брошенная вместе с платьем и шляпой, - то нежно-сиреневого - перчатка на полу, - акцентируя тем самым наше внимание на этих деталях, имеющих немаловажное смысловое значение.
Контрастом выглядят они здесь среди потухших замирающих красок обветшалой обстановки. Молодость институтки представляется контрастом отживающему свой век старику.
Родился в Рио-де-Жанейро в благополучной семье инженера Педру и Лижии Коэльо. В семь лет он был отправлен в иезуитскую школу Святого Игнатия Лойолы, где впервые проявляется его желание писать книги. Желание стать писателем не нашло понимания у его семьи, поэтому под их давлением он поступает на юридический факультет университета Рио-де-Жанейро, но вскоре бросает учёбу и больше занимается журналистикой. В итоге разногласия между ним и семьёй шли по нарастающей, в конце концов семнадцатилетний Пауло был принудительно помещён в частную психиатрическую клинику для курса лечения. Ни лечение электрошоком из-за проявившейся шизофрении[8], ни второй курс лечения не изменили его уверенности в себе — и тогда он сбежал из клиники, скитался некоторое время, в итоге вернулся домой. Через год он примкнул к движению любительского театра, который в Бразилии 60-х годов стал массовым явлением — не только явлением искусства, но и социального протеста. Театрально-протестная активность для Коэльо закончилась в лечебнице, откуда он снова сбежал, но безденежье вынудило его вновь вернуться домой. В итоге после третьего курса лечения его семья смирилась с тем, что «нормальной» работой он заниматься не будет. Пауло Коэльо продолжал заниматься театром и журналистикой.
В 1970 году начал путешествовать по Мексике, Перу, Боливии, Чили, Европе и Северной Африке. Через два года Коэлью вернулся в Бразилию и начал сочинять стихи для песен, ставших потом очень популярными, работая с известными бразильскими исполнителями, такими как Рауль Сейшас. Как он признаётся в одном из интервью, в это время он познакомился с работами противоречивого английского мистика, Алистера Кроули, повлиявшими на его творчество. Оно распространилось не только на музыку, но и на планы создания «Альтернативного общества», которое должно было стать общиной анархистов в штате Минас-Жерайс, основанной на идее Кроули: «Делай что хочешь — таков весь закон». Бразильские военные, пришедшие к власти в результате переворота 1964 года, посчитали этот проект подрывной деятельностью и заключили всех предполагаемых членов группы под стражу. Известно также, что во время пребывания в тюрьме Коэльо, его жену и Рауля Сейшаса пытали. Выйти из тюрьмы Коэльо неожиданно его признали невменяемым и отпустили.
Позднее, во время путешествия со своей нынешней четвёртой женой Кристиной, в Голландии, он встречает личность (называемую им «Джей» (лат. J) в «Валькириях», «Паломничестве», «Алефе» и на его сайте «Воин Света»), которая изменила его жизнь и посвятила в христианство. Он стал членом католической группы, известной как RAM (Regnus Agnus Mundi), где «Джей» был его «Учителем». В 1986 году он Дорогой Сантьяго, старинным испанским путём паломников, и описал позднее всё произошедшее в книге «Дневник Мага». В 1988 году, сразу после выхода книги «Алхимик» «Джей» отправляет Пауло вместе с женой Кристиной в паломничество на 40 дней в пустыню Мохаве в Соединённых Штатах Америки. Позднее эти события Пауло описывает в книге «Валькирии».
Я ТОЛЬКО ПРО АВТОРА НАПИСАЛА
Трудно описать взволнованные чувства дочери, охватившие её при встрече со слепым отцом.
Она - молодая, полная сил, мечтаний о счастье, о будущем - подавлена горечью несчастья. Любовью, глубокой сердечностью и теплотой полно её сердце. Слёзы душат её. Она упала на колени перед отцом, который бесконечно рад встрече.
Лицо его искажено тяжёлым недугом, но в нем столько светится доброты и ласки. Перов нашёл разнообразные художественные средства, чтобы выразительно и глубоко раскрыть душевное состояние своих героев.
Огромную роль играет композиция с выдвинутыми в центр полотна фигурами - дочери и, придвинувшегося к ней на самый край кресла, отца. Как выразительны и многозначительны их позы и жесты! Какая внутренняя сила заключена в худой, жилистой, огрубевшей руке слепого, так жадно и трепетно охватившего голову дочери. Кажется, что рука дрожит в судорожном волнении, и вместе с тем столько нежности и любви выражает она.
Немногочисленные аксессуары картины также говорят о драматизме происходящего. И скромное платье институтки, и мягкий халат отца, и глубокое кресло, к которому он прикован на всю жизнь, и пальто и шляпа, поспешно брошенные дочерью на приделанный к креслу откидной столик, и наконец, упавшая на пол шелковая перчатка - все это с предельным лаконизмом раскрывает тему картины.
Здесь Перов выступил как блестящий колорист, усовершенствовавший то, что было найдено им ранее.
Колорит картины, выдержанный и сдержанной благородной тональности, хорошо гармонирует с эмоциональным строем картины. Как отголоски чувств и переживаний звучат тончайшие оттенки золотистой охры и пурпурных красок на общем фоне тёплых, глубоких коричневых и серых тонов.
Светлое жёлтое платье с белой пелериной институтки и темный пурпур халата составляют основной аккорд картины. Он переливается различными оттенками в складках одежды, переходит в созвучные цвета окружающих предметов и замирает на общем фоне бедной, но озаренной теплом комнаты.
В эту благородную мягкую гамму врываются удары то ярко-голубого - лента, брошенная вместе с платьем и шляпой, - то нежно-сиреневого - перчатка на полу, - акцентируя тем самым наше внимание на этих деталях, имеющих немаловажное смысловое значение.
Контрастом выглядят они здесь среди потухших замирающих красок обветшалой обстановки. Молодость институтки представляется контрастом отживающему свой век старику.