Былина об Авдотье Рязаночке отразила конкретное историческое событие: безжалостное уничтожение Рязани в 1237 году ханом Батыем. Набеги чужеземцев на Русь продолжались и после освобождения от монголо—татарского ига, поэтому хан Батый назван в былине Бахметом турецким. Оставшись одна в разоренной врагом Рязани, Авдотья Рязаночка, «молодая женка», отправилась к Бахмету турецкому, чтобы освободить своих соотечественников из вражеского полона. Пройдя «три заставы великие» — реки, озера глубокие; чистые поля широкие и темные леса со зверьем лютым, Авдотья явилась к старому королю Бахмету турецкому. Пораженный смелостью и храбростью молодой женщины, он не только отдал ей пленных рязанцев, но и наделил золотом. Авдотья вернулась на родину, в «Рязань опустелую», и на это золото построила город заново.
С нашествием Батыя и разорением Рязани в 1237 году связано два выдающихся художественных образа, созданных гением народа,– Евпатия Коловрата и Авдотьи Рязаночки. Но если легенда (а по некоторым предположениям – песня, былина) о подвиге рязанского богатыря Евпатия Коловрата дошла до нас в составе древнерусской «Повести о разорении Рязани Батыем в 1237 году», то легенда (а быть может, и быль) об Авдотье Рязаночке сохранилась в устной песенной традиции, ее сберегла и пронесла сквозь века народная память. По своим жанровым признакам, равно как и по содержанию, «Авдотья Рязаночка» может быть отнесена как к (она сюжетна), былинам (она «сказывалась» как былина), так и к историческим песням (она исторична по своей сути, хотя конкретные исторические реалии в ней не сохранились). Но главное ее достоинство состоит в том, что именно в этом произведении устного народного творчества создан героический образ русской женщины. И если Ярославну «Слова о полку Игореве» называют рядом с именами женских образов мировой литературы, то Авдотью Рязаночку мы можем назвать рядом с Ярославной. Одну из песен об Авдотье Рязаночке 13 августа 1871 года записал на Кенозере А.Ф. Гильфердинг от шестидесятипятилетнего крестьянина Ивана Михайловича Лядкова. Известна «Авдотья Рязаночка» и в переложении замечательного русского писателя Бориса Шергина.
Пройдя «три заставы великие» — реки, озера глубокие; чистые поля широкие и темные леса со зверьем лютым, Авдотья явилась к старому королю Бахмету турецкому. Пораженный смелостью и храбростью молодой женщины, он не только отдал ей пленных рязанцев, но и наделил золотом. Авдотья вернулась на родину, в «Рязань опустелую», и на это золото построила город заново.
С нашествием Батыя и разорением Рязани в 1237 году связано два выдающихся художественных образа, созданных гением народа,– Евпатия Коловрата и Авдотьи Рязаночки. Но если легенда (а по некоторым предположениям – песня, былина) о подвиге рязанского богатыря Евпатия Коловрата дошла до нас в составе древнерусской «Повести о разорении Рязани Батыем в 1237 году», то легенда (а быть может, и быль) об Авдотье Рязаночке сохранилась в устной песенной традиции, ее сберегла и пронесла сквозь века народная память. По своим жанровым признакам, равно как и по содержанию, «Авдотья Рязаночка» может быть отнесена как к (она сюжетна), былинам (она «сказывалась» как былина), так и к историческим песням (она исторична по своей сути, хотя конкретные исторические реалии в ней не сохранились). Но главное ее достоинство состоит в том, что именно в этом произведении устного народного творчества создан героический образ русской женщины. И если Ярославну «Слова о полку Игореве» называют рядом с именами женских образов мировой литературы, то Авдотью Рязаночку мы можем назвать рядом с Ярославной. Одну из песен об Авдотье Рязаночке 13 августа 1871 года записал на Кенозере А.Ф. Гильфердинг от шестидесятипятилетнего крестьянина Ивана Михайловича Лядкова. Известна «Авдотья Рязаночка» и в переложении замечательного русского писателя Бориса Шергина.