Написать сочинение для чего нужна школа в наши дни по плану 1 цитата об школе или образовании 2 объяснить смысл цитаты 3 согласие с автором цитаты доказательство 4 примеры из жизни 5 вывод цитата: учение свет а неучение тьма
Право является одной из важнейших общечеловеческих ценностей. наука о ценностях называется аксиологией (от греч. axios — ценность, logos — учение). она рассматривает реальность с точки зрения значения различных способов бытия человека, без которых он утрачивает человеческое. к величайшим духовным ценностям человечества относятся сущностные характеристики права: свобода, равенство и справедливость, что позволяет выделить правовую аксиологию в самостоятельный раздел учения о ценностях. да и само право выступает важнейшей ценностью и элементом общего блага. в самом общем виде под общим благом в общества понимали то, что имело для человека положительное значение, положительный смысл. общее благо в юридическом контексте можно понимать как феномен, возникающий в результате функционирования права как социального института. по своей сути оно обозначает качественные характеристики вещи или явления как общечеловеческой ценности. в философско-правовом осмыслении общего блага выделяют следующие его сущностные свойства. общее благо — это ценность, которая является значимым для людей в культурном, общественном и личностном отношении. общее благо как высшая добродетель существовало, существует, и будет существовать, пока существует человечество. вне человека общее благо лишено смысла. общее благо — это общечеловеческая ценность. это означает, что его требования распространяются и признаются всеми людьми, независимо от пола, возраста, этнической или религиозной принадлежности. в таком общечеловеческом смысле общее благо выступает неким эталоном, с которым соизмеряются другие ценности или поступки людей. общее благо — это высшая ценность. оно обладает всеми характеристиками, которые присущи высшим ценностям, и, прежде всего, неутилитарностью, т.е. ценность общего блага определяется не его практическим применением для чего-либо иного, а все иное, напротив, приобретает значимость лишь в контексте общего блага. в правовой сфере общее благо является предельной ценностью. все остальные правовые ценности — свобода, равенство, справедливость, право, закон и др. — не более чем субценности, служащие для его достижения.
Существенное различие между наукой и моралью, между истиной и добром проявляется также в обоснования представлений, которые по своим практическим выводам могут полностью совпадать. Допустим, что и познание объективной необходимости движения к будущему, и признание нравственного долженствования идеального миропорядка призывают людей к одним и тем же действиям. Но в первом случае сущность человека, обосновывающая необходимость революционной практики, выступает как историческая категория, как нечто такое, что само определяется предшествующим ходом развития общества. Во втором же случае сущность человека, требующая установления «подлинно человеческих» условий, представляется в виде единственно возможной истины, которая лишь постепенно признавалась в ходе исторического прогресса. Но не следует делать отсюда вывод о внеисторичности и метафизичности нравственного сознания. Ибо если ход исторического развития является закономерным процессом, то его общую схему можно представить в виде последовательного развертывания сущностного принципа, который присущ человеческой истории в целом. Однако нравственные воззрения не могут претендовать на то, чтобы стать философией истории или объяснять законы и механизмы социального движения; они остаются лишь осознания человеком своего «назначения».
Морализирование, подмена научных методов исследования постулированием нравственных идеалов, часто имело место в социально-философской мысли. Когда же моральное сознание вторгается в область социально-исторической теории, пытается объяснять ход истории, оно часто опускается до несвойственной ему идеологической апологетики далеко не моральных порядков. Смешение критериев науки и морали может принести лишь вред обеим.
Таким образом, во о соотношении науки и морали не может быть решен выбором одной из альтернатив — либо единство и сходство, либо принципиальное различие и отсутствие связи. В том-то и дело, что взаимосвязь предполагает здесь различие. Выступая в известном смысле как вещи разнопорядковые, наука и мораль взаимно «проницают» друг друга, подобно электромагнитным полям, свободно проходящим через среду любой степени плотности. В научной деятельности действуют законы морали (ученые тоже люди), а нравственность как объект изучения подчиняется всем законам предмета научного анализа.
Но вернемся к отличиям морали от обычая. Второе такое различие состоит в том, что обычная норма рас только на ту социальную общность, которая эту норму повседневно практикует. В случае относительно замкнутого характера бытия различных общностей практикуемые ими обычаи, при всем их несходстве, остаются безразличными друг к другу: одни живут по таким-то обычаям, а другие — по иным. Во о «правоте» тех или других не возникает. Иное дело — мораль. Здесь представления о правильном и должном рас на людей безотносительно к их групповой, племенной или национальной принадлежности. Этот аспект нравственного сознания возникает впервые вместе с зачаточными представлениями о единстве человеческого рода, когда прорываются узкие рамки родо- племенного мышления, с точки зрения которого индивид имеет обязанности только перед «своим» племенем, но не перед остальными людьми. Лишь признание некоторых всечеловеческих законов жизни может быть отнесено к нравственному сознанию в подлинном смысле. Всякая мораль (в том числе и классовая) выдвигает свои положения в качестве истинных и равнообязательных для всего человечества.
Существенное различие между наукой и моралью, между истиной и добром проявляется также в обоснования представлений, которые по своим практическим выводам могут полностью совпадать. Допустим, что и познание объективной необходимости движения к будущему, и признание нравственного долженствования идеального миропорядка призывают людей к одним и тем же действиям. Но в первом случае сущность человека, обосновывающая необходимость революционной практики, выступает как историческая категория, как нечто такое, что само определяется предшествующим ходом развития общества. Во втором же случае сущность человека, требующая установления «подлинно человеческих» условий, представляется в виде единственно возможной истины, которая лишь постепенно признавалась в ходе исторического прогресса. Но не следует делать отсюда вывод о внеисторичности и метафизичности нравственного сознания. Ибо если ход исторического развития является закономерным процессом, то его общую схему можно представить в виде последовательного развертывания сущностного принципа, который присущ человеческой истории в целом. Однако нравственные воззрения не могут претендовать на то, чтобы стать философией истории или объяснять законы и механизмы социального движения; они остаются лишь осознания человеком своего «назначения».
Морализирование, подмена научных методов исследования постулированием нравственных идеалов, часто имело место в социально-философской мысли. Когда же моральное сознание вторгается в область социально-исторической теории, пытается объяснять ход истории, оно часто опускается до несвойственной ему идеологической апологетики далеко не моральных порядков. Смешение критериев науки и морали может принести лишь вред обеим.
Таким образом, во о соотношении науки и морали не может быть решен выбором одной из альтернатив — либо единство и сходство, либо принципиальное различие и отсутствие связи. В том-то и дело, что взаимосвязь предполагает здесь различие. Выступая в известном смысле как вещи разнопорядковые, наука и мораль взаимно «проницают» друг друга, подобно электромагнитным полям, свободно проходящим через среду любой степени плотности. В научной деятельности действуют законы морали (ученые тоже люди), а нравственность как объект изучения подчиняется всем законам предмета научного анализа.
Но вернемся к отличиям морали от обычая. Второе такое различие состоит в том, что обычная норма рас только на ту социальную общность, которая эту норму повседневно практикует. В случае относительно замкнутого характера бытия различных общностей практикуемые ими обычаи, при всем их несходстве, остаются безразличными друг к другу: одни живут по таким-то обычаям, а другие — по иным. Во о «правоте» тех или других не возникает. Иное дело — мораль. Здесь представления о правильном и должном рас на людей безотносительно к их групповой, племенной или национальной принадлежности. Этот аспект нравственного сознания возникает впервые вместе с зачаточными представлениями о единстве человеческого рода, когда прорываются узкие рамки родо- племенного мышления, с точки зрения которого индивид имеет обязанности только перед «своим» племенем, но не перед остальными людьми. Лишь признание некоторых всечеловеческих законов жизни может быть отнесено к нравственному сознанию в подлинном смысле. Всякая мораль (в том числе и классовая) выдвигает свои положения в качестве истинных и равнообязательных для всего человечества.
Объяснение: