Семейное хозяйство Это непрекращающийся эксперимент, творчество, труд, не имеющий конца, не позволяющий остановиться, застыть в самодовольном покое: я сделал все, что мог, пусть другие сделают лучше. Семейная работа, наконец, сложнейшее из производств — производство человека. «Если людине верят, что математика проста, то это только потому, что они не осознают, насколько сложна жизнь» . Так говорил один из основателей кибернетики — Джон фон Нейман. И точно указал нашу общую беду (а может, счастье, говорят же древние: в многозна-нии много печали) . Не осознаем мы, что каждым своим шагом, словом творим великое действо жизни. А тот, кто проникался этим сознанием.
по-иному начинал воспринимать и оценивать и хлопоты по дому. Приблизившись вплотную к основному «объекту» этих трудов — ребенку, он тоже восклицал: «Нет ничего интереснее человека, нет ничего, сложнее и выше судьбы воспитательницы! » Признавал и то, что направлять массу, наставлять с кафедры или амвона куда легче, чем вырастить отдельную личность.
С этим пониманием постепенно приходит и признание общественной ценности очень приватных, очень личных забот женщины. И стоит прийти к этому признанию, как вслед за панигириками раздаются призывы.. . освободить ее от этой тяжелой доли. Так возникает и укрепляется этот круг, по которому мы топчемся, словно привязанные кони. И никак не поймем: гордиться семейными успехами или скрывать их, радоваться приобретенному в этом повседневном верчении преимуществу, навыкам и умениям или горевать о потерянном для профессиональных достижений времени.
Именно глядя с этой позиции на изменения в нашем доме, стоит определить точно, что мы приобретем, превратившись из «кустаря-универсала» в «диспетчера» налаженной службы, а что потеряем. Не повлечет ли «переквалификация» хозяйки те же проблемы, коими нынче мается и общественное производство? Освобождая себя от тяжелых, многооперационных физических работ, «мы освободились» и от необходимой человеческому организму мышечной нагрузки. И все больше культивируем профессиональную однобокость, становимся похожими на людей с флюсом, приобретаем «профессиональный идиотизм» , который, по выражению Маркса, непременно появляется у специалистов. И все больше утрачиваем физическое совершенство, которого достигли благодаря разнообразию, универсальности занятий наших предков.
Как сохранить преимущества универсализма в нашей домашней работе, избежав его недостатков, его низкой эффективности? По всей вероятности, такая постановка вопроса для нашей семейной практики более плодотворна, нежели яростные и скороспешные стремления избавиться от «натурального хозяйства» семьи.
Если все-таки принять концепцию, выдвинутую озабоченными нашими тяготами учеными, и вообразить, как сложится семейная жизнь, коли вместо домработниц, что перевелись, завести домработников, переложить наши труды и заботы на их железные плечи. И чтоб хоть старый, хоть малый, хоть умный и ловкий, хоть неумеха — все одинаково могли — чик-чирик! — получать требуемые услуги, удовлетворяли свои потребности в пище физической и духовной.
Это непрекращающийся эксперимент, творчество, труд, не имеющий конца, не позволяющий остановиться, застыть в самодовольном покое: я сделал все, что мог, пусть другие сделают лучше. Семейная работа, наконец, сложнейшее из производств — производство человека. «Если людине верят, что математика проста, то это только потому, что они не осознают, насколько сложна жизнь» . Так говорил один из основателей кибернетики — Джон фон Нейман. И точно указал нашу общую беду (а может, счастье, говорят же древние: в многозна-нии много печали) . Не осознаем мы, что каждым своим шагом, словом творим великое действо жизни. А тот, кто проникался этим сознанием.
по-иному начинал воспринимать и оценивать и хлопоты по дому. Приблизившись вплотную к основному «объекту» этих трудов — ребенку, он тоже восклицал: «Нет ничего интереснее человека, нет ничего, сложнее и выше судьбы воспитательницы! » Признавал и то, что направлять массу, наставлять с кафедры или амвона куда легче, чем вырастить отдельную личность.
С этим пониманием постепенно приходит и признание общественной ценности очень приватных, очень личных забот женщины. И стоит прийти к этому признанию, как вслед за панигириками раздаются призывы.. . освободить ее от этой тяжелой доли. Так возникает и укрепляется этот круг, по которому мы топчемся, словно привязанные кони. И никак не поймем: гордиться семейными успехами или скрывать их, радоваться приобретенному в этом повседневном верчении преимуществу, навыкам и умениям или горевать о потерянном для профессиональных достижений времени.
Именно глядя с этой позиции на изменения в нашем доме, стоит определить точно, что мы приобретем, превратившись из «кустаря-универсала» в «диспетчера» налаженной службы, а что потеряем. Не повлечет ли «переквалификация» хозяйки те же проблемы, коими нынче мается и общественное производство? Освобождая себя от тяжелых, многооперационных физических работ, «мы освободились» и от необходимой человеческому организму мышечной нагрузки. И все больше культивируем профессиональную однобокость, становимся похожими на людей с флюсом, приобретаем «профессиональный идиотизм» , который, по выражению Маркса, непременно появляется у специалистов. И все больше утрачиваем физическое совершенство, которого достигли благодаря разнообразию, универсальности занятий наших предков.
Как сохранить преимущества универсализма в нашей домашней работе, избежав его недостатков, его низкой эффективности? По всей вероятности, такая постановка вопроса для нашей семейной практики более плодотворна, нежели яростные и скороспешные стремления избавиться от «натурального хозяйства» семьи.
Если все-таки принять концепцию, выдвинутую озабоченными нашими тяготами учеными, и вообразить, как сложится семейная жизнь, коли вместо домработниц, что перевелись, завести домработников, переложить наши труды и заботы на их железные плечи. И чтоб хоть старый, хоть малый, хоть умный и ловкий, хоть неумеха — все одинаково могли — чик-чирик! — получать требуемые услуги, удовлетворяли свои потребности в пище физической и духовной.