Существует обыденность (позитивизм и идеализм), которая является самым опасным и неумолимым врагом людей трагедии. Ницше говорил, что когда он бывает на людях - он думает как все, и потому, главным образом, искал уединения, что только наедине с собой чувствовал свою мысль свободной. Этим и страшна обыденность: она гипнотизирует миллионами своих глаз и властно покоряет себе одинокого мыслителя. И в одиночестве трудно жить! Ницше с горькой насмешкой замечает: "В одиночестве ты сам пожираешь себя; на людях - тебя пожирают многие: теперь - выбирай!" Но в конце концов, приходится выбирать одиночество; все же оно лучше, чем "оставленность", т. е. сознание, что среди огромного множества людей ты всем чужд: "О, одиночество, - говорит Заратустра, - о, моя отчизна, одиночество! Слишком долго жил я дико на дикой чужбине и теперь со слезами возвращаюсь к тебе. Теперь грози мне пальцем, как грозят матери, теперь улыбнись мне, как улыбаются матери и скажи: "А кто когда-то, подобно буре, умчался от меня? Кто, уходя, восклицал: слишком долго жил я в одиночестве и разучился молчать? Теперь ты научился этому"? О, Заратустра, я все знаю, я знаю, что меж многими ты был более оставленным, ты, одинокий, чем у меня. Одно дело оставленность, другое одиночество. Задача Ницше: он берет на себя дело оставленного,забытого добром, наукой и философией человека.
самым опасным и неумолимым врагом людей трагедии. Ницше говорил, что когда он бывает на людях - он думает как все, и потому, главным образом, искал
уединения, что только наедине с собой чувствовал свою мысль свободной. Этим
и страшна обыденность: она гипнотизирует миллионами своих глаз и властно
покоряет себе одинокого мыслителя. И в одиночестве трудно жить! Ницше с
горькой насмешкой замечает: "В одиночестве ты сам пожираешь себя; на людях
- тебя пожирают многие: теперь - выбирай!" Но в конце концов,
приходится выбирать одиночество; все же оно лучше, чем "оставленность", т.
е. сознание, что среди огромного множества людей ты всем чужд: "О,
одиночество, - говорит Заратустра, - о, моя отчизна, одиночество! Слишком
долго жил я дико на дикой чужбине и теперь со слезами возвращаюсь к тебе.
Теперь грози мне пальцем, как грозят матери, теперь улыбнись мне, как
улыбаются матери и скажи: "А кто когда-то, подобно буре, умчался от меня?
Кто, уходя, восклицал: слишком долго жил я в одиночестве и разучился
молчать? Теперь ты научился этому"? О, Заратустра, я все знаю, я знаю, что
меж многими ты был более оставленным, ты, одинокий, чем у меня. Одно дело
оставленность, другое одиночество. Задача Ницше: он берет на себя дело оставленного,забытого добром, наукой и философией человека.