Имешать, то соль станет расходиться и так разойдется в воде, что не видать будет соли; но если сыпать еще и еще соли, то под конец соль уж перестанет распускаться, а сколько ты ее ни мешай, так и останется белым порошком в воде. вода насытилась солью и больше уж принять не может. но если разогреть воду, она примет еще; и соль, та, которая не распускалась в холодной воде, распустится в горячей. но если еще насыпать соли, тогда уж и горячая вода не примет больше соли. а если больше станешь греть воду, то сама вода уйдет паром, и соли еще больше останется. так на каждую вещь, какую вода распускает, у воды есть мера, дальше чего ей нельзя распустить. каждой вещи вода распускает больше, когда горяча, чем когда холодна, но все же — как насытится горячая вода, так дальше уж не принимает. вещь останется сама по себе, а вода уйдет паром. если насытить воду селитряным порошком, а потом подсыпать еще селитры лишней, всё согреть и не мешавши дать остынуть, то селитра лишняя не ляжет порошком на дне воды, а соберется вся шестигранными столбиками и сядет на дне и по бокам, столбик подле столбика. если насытить воду селитряным порошком и поставить в теплом месте, то вода уйдет паром, а селитра лишняя также сложится столбиками шестигранными. если насытить воду простою солью, согреть и также дать уйти воде паром, то лишняя соль сложится тоже не порошком, а кубиками. если насытить воду селитрой и с солью вместе, лишняя селитра и соль не смешаются, сложатся каждая по-своему — селитра столбиками, а соль кубиками. если насытить воду известкой, или другою солью, или еще чем-нибудь, то каждая вещь, когда вода выйдет паром, сложится по-своему: какая в трехгранные столбики, какая в восьмигранные, какая кирпичиками, какая звездочками,— каждая по-своему. эти-то фигуры разные бывают во всех крепких вещах. иногда фигуры эти большие, в руку; такие находят камни в земле. иногда фигуры эти так малы, что простым глазом не разберешь их; но в каждой вещи есть свои фигуры. если, когда вода насыщена селитрой и в ней начинают складываться фигуры, отломить иголочкой край фигуры, то опять на то же место придут новые кусочки селитры и опять заделают отломанный край точно так, как ему надо быть,— шестигранными столбиками. то же самое и с солью и со всякой другой вещью. все маленькие порошинки сами ворочаются и приставляются той стороной, какой надо. когда замерзает лед, то делается то же самое. летит снежинка — в ней не видать никакой фигуры; но как только она сядет на что-нибудь темное и холодное, на сукно, на мех, в ней можно разобрать фигуру: увидишь звездочку или шестиугольную дощечку. на окнах пар примерзает не как попало, а как он станет примерзать, так сейчас сложится в звездочку. что такое лед? это холодная, крепкая вода. когда из жидкой воды делается крепкая вода, она складывается в фигуры, и из нее выходит тепло. то же самое делается с селитрой: когда она из жидкой складывается в крепкие фигуры, из нее выходит тепло. то же с солью, то же с плавленым чугуном, когда он из жидкого делается крепким. когда какая-нибудь вещь из жидкой делается крепкой,— из нее выходит тепло, и она складывается в фигуры. а когда из крепкой делается жидкая, то вещь забирает в себя тепло, и из нее выходит холод, и фигуры ее распускаются. принеси плавленого железа и дай ему остывать; принеси теста горячего и дай ему остывать; принеси извести гашеной и дай ей остывать,— будет те
