Механизм работы наших глаз имеет двойственный характер. Ретина содержит два типа совершенно непохожих друг на друга светочувствительных клеток: 100 миллионов палочек, позволяющих нам видеть ночью, и 6,5 миллиона колбочек, которые мы используем только при освещении, по крайней мере такой интенсивности, какая бывает на земле, залитой лунным светом. Благодаря искусной работе этих двух типов клеток мы получаем зрительную информацию при изменениях освещенности в миллиард раз — от слепящего блеска белых облаков в лучах тропического полуденного Солнца, которые можно видеть под крылом самолета, до полутьмы тенистых тропинок в лесу между деревьями, освещенных лишь безлунным ночным небом. Только в одной части сетчатки человеческого глаза совсем нет палочек, а есть лишь колбочки. Это именно та область, на которую мы автоматически переносим изображение заинтересовавшего нас предмета, чтобы глаз мог лучше различить отдельные детали. Ночью, когда колбочки получают слишком мало света, чтобы сообщить о нем мозгу, эта область напоминает маленькое черное облачко, о существовании которого многие и не знают. Деревенские жители, привыкшие обычно ходить в темноте без какого-либо искусственного освещения, уже в раннем возрасте умеют использовать ночное зрение. В звездную безлунную ночь достаточно прямо посмотреть на любой предмет, чтобы он тут же исчез из поля зрения. Но опыт нам, используя более чувствительные палочки, расположенные в периферической части ретины, видеть гораздо больше. Кольцеобразная зона ретины, окружающая центр дневного зрения, позволяет человеку различать резкие очертания кустов и деревьев, крупных камней и других препятствий или даже пересекающего дорогу полосатого скунса. Лучше всего мы сможем вовремя заметить какие-то важные особенности зрительного мира, если не будем разглядывать их в упор. Мы гораздо лучше при к деятельности в темноте, чем это можно было бы предположить, судя по нашим привычкам. Глаза у нас большие — действительно большие, и не только по отношению к размерам тела. Помимо очень чувствительных палочек, они снабжены радужной оболочкой, которая в темноте быстро раздвигается, пока расположенный в центре ее зрачок не увеличится в диаметре до 8 миллиметров.
На всякое семя — свое время», «Кто пахать не ленится, у того и хлеб родится», «Летом не вспотеешь, так и зимой не согреешься», «Доброе зернышко колос родит» — все эти поговорки и пословицы возникли в крестьянской среде и посвящены земледельческому труду. «На всякое семя — свое время». В глубоком средневековье все больше не поля, а леса покрывали русскую землю. Деревья рубили, корчевали, сжигали. Весной крестьянин распахивал сохой освобожденное от леса поле. После пахоты поле боронили — размельчали крупные комья земли. Борона представляла собой решетку из продольных и поперечных планок с набитыми деревянными зубьями. Потом подростки подвозили навоз. Работа эта не очень приятная, но крайне нужная. Крестьянская мудрость гласит: «Клади навоз густо, чтобы не было в амбаре пусто». Вскоре наступала пора ярового, весеннего, сева. По множеству примет крестьянин старался точно угадать его сроки: береза начнет распускаться — сей овес, зацвели яблони — пора сеять просо, кукушка закуковала — пришло время льна. «Лучше голодай, а добрым семенем засевай». Сеяли только отборное зерно. В день сева крестьянин с лукошком на груди выходил в поле. Через каждые два шага забирал из лукошка зерно и размеренным движением руки разбрасывал его веером налево и направо. Поэтому для сева всегда выбирали тихий, безветренный день. Что сеял средневековый крестьянин? Лишь то, что было проверено вековым опытом: рожь, пшеницу, овес, ячмень, гречиху. Пшеница самая капризная из злаковых культур. Повезет — будет добрый урожай. А нет, так весь труд пойдет насмарку. Рожь — основная кормилица крестьян, наоборот, неприхотлива. На нее почти всегда урожай, а значит, и черный каравай на крестьянском столе. «Хлебец ржаной — отец наш родной, гречневая каша — матушка наша» - говаривали на селе. Удобно было иметь дело с гречихой. Посадишь ее на худой земле, она же ее и удобрит.
Только в одной части сетчатки человеческого глаза совсем нет палочек, а есть лишь колбочки. Это именно та область, на которую мы автоматически переносим изображение заинтересовавшего нас предмета, чтобы глаз мог лучше различить отдельные детали. Ночью, когда колбочки получают слишком мало света, чтобы сообщить о нем мозгу, эта область напоминает маленькое черное облачко, о существовании которого многие и не знают. Деревенские жители, привыкшие обычно ходить в темноте без какого-либо искусственного освещения, уже в раннем возрасте умеют использовать ночное зрение.
В звездную безлунную ночь достаточно прямо посмотреть на любой предмет, чтобы он тут же исчез из поля зрения. Но опыт нам, используя более чувствительные палочки, расположенные в периферической части ретины, видеть гораздо больше. Кольцеобразная зона ретины, окружающая центр дневного зрения, позволяет человеку различать резкие очертания кустов и деревьев, крупных камней и других препятствий или даже пересекающего дорогу полосатого скунса. Лучше всего мы сможем вовремя заметить какие-то важные особенности зрительного мира, если не будем разглядывать их в упор.
Мы гораздо лучше при к деятельности в темноте, чем это можно было бы предположить, судя по нашим привычкам. Глаза у нас большие — действительно большие, и не только по отношению к размерам тела. Помимо очень чувствительных палочек, они снабжены радужной оболочкой, которая в темноте быстро раздвигается, пока расположенный в центре ее зрачок не увеличится в диаметре до 8 миллиметров.
«На всякое семя — свое время». В глубоком средневековье все больше не поля, а леса покрывали русскую землю. Деревья рубили, корчевали, сжигали. Весной крестьянин распахивал сохой освобожденное от леса поле.
После пахоты поле боронили — размельчали крупные комья земли. Борона представляла собой решетку из продольных и поперечных планок с набитыми деревянными зубьями. Потом подростки подвозили навоз. Работа эта не очень приятная, но крайне нужная. Крестьянская мудрость гласит: «Клади навоз густо, чтобы не было в амбаре пусто».
Вскоре наступала пора ярового, весеннего, сева. По множеству примет крестьянин старался точно угадать его сроки: береза начнет распускаться — сей овес, зацвели яблони — пора сеять просо, кукушка закуковала — пришло время льна.
«Лучше голодай, а добрым семенем засевай». Сеяли только отборное зерно. В день сева крестьянин с лукошком на груди выходил в поле. Через каждые два шага забирал из лукошка зерно и размеренным движением руки разбрасывал его веером налево и направо. Поэтому для сева всегда выбирали тихий, безветренный день.
Что сеял средневековый крестьянин? Лишь то, что было проверено вековым опытом: рожь, пшеницу, овес, ячмень, гречиху. Пшеница самая капризная из злаковых культур. Повезет — будет добрый урожай. А нет, так весь труд пойдет насмарку.
Рожь — основная кормилица крестьян, наоборот, неприхотлива. На нее почти всегда урожай, а значит, и черный каравай на крестьянском столе. «Хлебец ржаной — отец наш родной, гречневая каша — матушка наша» - говаривали на селе. Удобно было иметь дело с гречихой. Посадишь ее на худой земле, она же ее и удобрит.