Задача 1. 10 ноября 1997 г. в арбитражном суде рассматривалось дело по иску Госналогинспекции о признании банкротом ООО «Изумруд» по тем основаниям, что ответчик имеет более чем трехмесячную задолженность перед бюджетом в сумме 44 млн. руб., что превышает 500-кратный минимальный размер оплаты труда. (На день рассмот-рения представленного дела она составляла 83 тыс. руб.) В обоснование своих требований заявитель ссылался на акт счетной проверки бухгалтерских отчетов и балансов за 1.997 г., произведенной Госналогслужбой России, согласно которому ответчиком за первую поло¬вину 1997 г. не перечислено обязательных платежей в бюджет на сумму 32,5 млн руб., и на документы, удостоверяющие неуплату должником штрафов, пеней, неустоек, других финансовых санкций на сумму 11,5 млн руб. Учитывая размер общей финансовой задолженности ООО «Изумруд» перед бюджетом, превышающей 500-кратный минимальный размер оплаты труда, суд принял решение о признании должника несостоятельным и открытии конкурсного производства. Правильное ли решение принял суд?
Задача 2. Коммерческим банком «Глория» совместно с другими кредиторами было подано заявление в арбитражный суд о признании благотворительного фонда «Имена» банкротом и открытии конкурсного производства. Однако ответчик обратил внимание суда на следующие обстоятельства. Во-первых, благотворительный фонд является некоммерческим юридическим лицом. Во-вторых, неплатеже вызвана, главным образом, реализацией целей деятельности фонда (финансовой поддержкой молодых музыкантов) и финансовым обеспечением функционирования управленческого аппарата фонда, а осуществлением им, в рамках закона, предпринимательской деятельности. В-третьих, учредителями благотворительного фонда являются крупные платеже коммерческие юридические лица.
Имеет ли принципиальное значение какой-либо довод, приведенный ответчиком, в принятии арбитражным судом решения о прекращении производства по делу?
При этом можно было играть «мирандолем» (т. е. не увеличивая ставки) , а можно было увеличить ставку в два раза (объявить так называемое «пароли») , в четыре раза («пароли-пе» ) или, наконец, играть на часть банка по желанию понтирующего, что большей частью и делалось.
После этого понтер объявлял, на какую карту он играет. Для этого он или загибал угол соответствующей карты или просто называл ее, например: король треф. Конечно, называя карту, он делал это в надежде только на свое «игровое счастье» , так как никаких закономерностей, вытекающих из самой игры, не существовало (хотя, с научно-теоретической точки зрения, в силе были закономерности, вытекающие из теории вероятностей) . Нужно было просто ожидать, как выйдет объявленная карта (см. ниже) , имея равное количество шансов на выигрыш или проигрыш. Удачливые игроки могли выигрывать, однако, при соответствующих ставках, немалые суммы. Это и порождало массу легенд и анекдотов вроде анекдота о «трех картах» Сен-Жермена, на котором построен сюжет «Пиковой дамы» . Когда ставка была объявлена понтером, банкомет начинал «метать банк» : взяв колоду, он раскладывал карты поочередно на две стороны — направо и налево, переворачивая их крапом (оборотной стороной) вниз, т. е. «открывал карты» . Если названная понтером карта (в нашем примере король треф) ложилась справа от банкомета (т. е. против левой руки понтера) , то выигравшим считался банкомет, а если налево (т. е. против правой руки понтера) , то понтер.
Выходом поставленной карты очередная ставка считалась разыгранной. За ней в том же порядке следовала другая. Талья (промет колоды карт) продолжалась до тех пор, пока банк не «срывался» , т. е. полностью проигрывался банкометом, или до отказа понтирующих (если не было особых условий) .
Вот в эту игру и играл Германн. Играл, однако, не просто, а на выигрыш трех карт подряд, хотя и растянул игру на три вечера. А для того чтобы при такой игре крупно выиграть, нужно было не только «знать» , на какие карты ставить, но и резко увеличивать ставки.