Некогда на одной горе был перевал. Люди называли этот перевал Три Года. О перевале издавна говорили так: если кто споткнется и упадет там, то жить ему не больше трех лет.
Люди верили этому и, когда шли по перевалу, старались быть очень осторожными, боялись, как бы не упасть.
Вот однажды в жаркую летнюю пору шел через перевал старик — возвращался домой с рынка.
«Солнце уже на запад клонится, надо до темноты перевал перейти. Да и дома, наверно, поджидают меня»,— подумал он и прибавил шагу, да вдруг споткнулся о камень и упал.
— Что же мне теперь делать? Жить мне осталось три года теперь,— заохал старик и еле дотащился до дому.
Не успел зайти в дом, как тут же позвал жену, сына и дочь.
— Слушай, жена, слушайте, дети мои! Я, наверно, скоро умру. Шел я сейчас через перевал Три Года и упал! — проговорил бедняга и заплакал.
С этого дня старик ничего не ел, не пил, совсем занемог. Приходили лекари, родные покупали разные лекарства, но ничего не старому становилось все хуже.
Узнала об этом вся деревня.
А в той деревне жил один смышленый мальчик. Звали его Тольтором. Узнал он о беде старика и пришел его навестить.
— Дедушка, вы заболели от того, что споткнулись на перевале? Не бойтесь, есть хорошее средство.
— Какое же это средство? — воскликнул старик.
— Да простое: надо пойти на перевал и еще раз упасть.
— Ах ты негодник! Ты что, решил совсем доконать меня? — рассердился старик.
— Да вы послушайте меня, дедушка,— успокаивал его мальчик.— Посудите сами! Как поверье говорит? Если человек упадет один раз, он проживет три года. Так?
— Так,— кивнул старик.
— Ну а если упасть два раза? Значит, шесть лет проживешь? А если три раза упасть? Чем больше вы будете падать, дедушка, тем больше и проживете. Разве не так?
— Да ты прав,— согласился старик и хлопнул себя по лбу.
Вскочил он с постели и бегом к перевалу, а там, как бы нечаянно, оступился и упал. Вдруг слышит, из-за высокого дерева, что росло на самой вершине перевала, раздался глухой голос:
— Правильно делаешь! Один раз упадешь — три года будешь жить, десять раз — тридцать лет, а сто раз — триста лет.
Услышал старик эти слова, подумал, что их произнесло божество, и обрадовался:
— Да, да, о всемогущий, сделай так, чтобы я прожил три тысячи раз по шестьдесят лет!
И старик давай перекатываться по земле с одного бока на другой. Раз! Два! Три!
Докатался до сотни раз, а может быть, и больше. Наконец у подножия горы он поднялся на ноги, отряхнул одежду и засмеялся:
— Теперь буду жить столько, сколько захочу!
Радостный и веселый вернулся старик домой.
Дед, конечно, не знал, что кричал ему мальчик, он заранее прибежал на перевал Три Года и спрятался в кустах.
А когда старик добрался до дому, он был уже совсем здоров. После этого он трудился в поле так же усердно, как и прежде.
Владимир Галактионович Короленко утверждал, что русский язык «обладает всеми средствами для выражения самых тонких ощущений и оттенков мысли». Мне кажется, писатель считал, что наш родной язык имеет в своем арсенале богатейшие средства для выражения того, что чувствует человек и о чем он думает. Обратимся к тексту Ю. О. Домбровского. Во-первых, Зыбин, наблюдая, как тихо погибал гордый краб, ощутил себя плохим, немилосердным человеком. Не случайно в предложении 18 он говорит о себе: «Не думал никогда, что во мне сидит такой скот!»
Некогда на одной горе был перевал. Люди называли этот перевал Три Года. О перевале издавна говорили так: если кто споткнется и упадет там, то жить ему не больше трех лет.
Люди верили этому и, когда шли по перевалу, старались быть очень осторожными, боялись, как бы не упасть.
Вот однажды в жаркую летнюю пору шел через перевал старик — возвращался домой с рынка.
«Солнце уже на запад клонится, надо до темноты перевал перейти. Да и дома, наверно, поджидают меня»,— подумал он и прибавил шагу, да вдруг споткнулся о камень и упал.
— Что же мне теперь делать? Жить мне осталось три года теперь,— заохал старик и еле дотащился до дому.
Не успел зайти в дом, как тут же позвал жену, сына и дочь.
— Слушай, жена, слушайте, дети мои! Я, наверно, скоро умру. Шел я сейчас через перевал Три Года и упал! — проговорил бедняга и заплакал.
С этого дня старик ничего не ел, не пил, совсем занемог. Приходили лекари, родные покупали разные лекарства, но ничего не старому становилось все хуже.
Узнала об этом вся деревня.
А в той деревне жил один смышленый мальчик. Звали его Тольтором. Узнал он о беде старика и пришел его навестить.
— Дедушка, вы заболели от того, что споткнулись на перевале? Не бойтесь, есть хорошее средство.
— Какое же это средство? — воскликнул старик.
— Да простое: надо пойти на перевал и еще раз упасть.
— Ах ты негодник! Ты что, решил совсем доконать меня? — рассердился старик.
— Да вы послушайте меня, дедушка,— успокаивал его мальчик.— Посудите сами! Как поверье говорит? Если человек упадет один раз, он проживет три года. Так?
— Так,— кивнул старик.
— Ну а если упасть два раза? Значит, шесть лет проживешь? А если три раза упасть? Чем больше вы будете падать, дедушка, тем больше и проживете. Разве не так?
— Да ты прав,— согласился старик и хлопнул себя по лбу.
Вскочил он с постели и бегом к перевалу, а там, как бы нечаянно, оступился и упал. Вдруг слышит, из-за высокого дерева, что росло на самой вершине перевала, раздался глухой голос:
— Правильно делаешь! Один раз упадешь — три года будешь жить, десять раз — тридцать лет, а сто раз — триста лет.
Услышал старик эти слова, подумал, что их произнесло божество, и обрадовался:
— Да, да, о всемогущий, сделай так, чтобы я прожил три тысячи раз по шестьдесят лет!
И старик давай перекатываться по земле с одного бока на другой. Раз! Два! Три!
Докатался до сотни раз, а может быть, и больше. Наконец у подножия горы он поднялся на ноги, отряхнул одежду и засмеялся:
— Теперь буду жить столько, сколько захочу!
Радостный и веселый вернулся старик домой.
Дед, конечно, не знал, что кричал ему мальчик, он заранее прибежал на перевал Три Года и спрятался в кустах.
А когда старик добрался до дому, он был уже совсем здоров. После этого он трудился в поле так же усердно, как и прежде.
Владимир Галактионович Короленко утверждал, что русский язык «обладает всеми средствами для выражения самых тонких ощущений и оттенков мысли». Мне кажется, писатель считал, что наш родной язык имеет в своем арсенале богатейшие средства для выражения того, что чувствует человек и о чем он думает. Обратимся к тексту Ю. О. Домбровского. Во-первых, Зыбин, наблюдая, как тихо погибал гордый краб, ощутил себя плохим, немилосердным человеком. Не случайно в предложении 18 он говорит о себе: «Не думал никогда, что во мне сидит такой скот!»