Мне рассказали недавно о елке, посаженной в одном московском дворе. это была голубая серебристая ель. голубое дерево из сказки. жильцы, въехавшие в новый дом, посадили елку сами. для нее вырыли глубокую яму, подготовили ей хорошую рыхлую землю, обложили дно ямы лесным дерном. даже немного хвои из леса и посыпали вокруг елки, чтобы она почувствовала себя, как дома. дерево прижилось. на ветках появились свежие, пушистые побеги. голубая ель стала гордостью всего дома, его украшением. она пышно разрослась и вечером, если вы проходили мимо, вас касался задумчивый и щемящий запах лесной хвои, запах детства, запах чистоты. и вот однажды, перед новым годом, жильцы, выйдя из дома ранним утром, увидели, что елку кто-то срубил. срубил не у корня, а забрал юную, пушистую верхушку. изуродованное дерево стояло во дворе, распластав оставшиеся нижние ветви, словно ему отрубил голову палач. люди долго смотрели на ель, не веря своим глазам, - смотрели с болью, содроганием, гневом… на следующий день жильцы прикрепили к дереву табличку. табличка была сделана добротно, старательно, на ней было написано отчетливыми буквами: “памятник подлецу, который под новый год срубил елку”. ель засохла и умерла. табличка на мертвом дереве укреплена до сих пор. человек, срубивший дерево, проходит, может быть мимо него каждый день. и каждый день мертвая ель, как молчаливый укор совести, напоминает ему о содеянном.
Сложно и драматично сложилась судьба Дуни . Совершает побег. Она еще только вступает в жизнь, но уже начинает догадываться, что ее ожидает. И она бунтует не против произвола отца, а против социальных условий, уготовивших ей жалкую судьбу. Бегство из дома было, конечно, обманом родителя, но обман этот так по-детски непосредствен! Дуне понравился офицер Минский, и она, рискуя всем своим будущим, бросает вызов условиям среды, опыту жизни, доверяя только себе и своему чувству. Жизнь Дуни предстает в своем не идиллическом, а драматическом облике. Естественное ее стремление к счастью искажается социальными условиями общества. Оно, это общество, в которое она вошла благодаря энергии и борьбе, навязывает ей свою мораль, заставляет быть душевно черствой, жесткой, эгоистичной. Охраняя хрупкое свое счастье, она должна была предать отца, оставить его, одинокого и горюющего. Но чувство вины, испытываемое ею перед отцом, — яркое свидетельство того, что еще жива ее чистая душа, не все чувства извратило в ней общество. Страдания Дуни были проявлением ее глубокой человечности через горькие испытания. Вина Дуни — невольная, она ей навязана новыми условиями ее существования. И все же ее судьба свидетельствовала, что человек может и в угнетающих его обстоятельствах, хотя и с поражениями — горькими и тяжелыми,— сражаться за свое счастье. Мятежность Дуни и явилась залогом сохранения ее личности, ее человечности, ее счастья любви и материнства.
Сложно и драматично сложилась судьба Дуни . Совершает побег. Она еще только вступает в жизнь, но уже начинает догадываться, что ее ожидает. И она бунтует не против произвола отца, а против социальных условий, уготовивших ей жалкую судьбу. Бегство из дома было, конечно, обманом родителя, но обман этот так по-детски непосредствен! Дуне понравился офицер Минский, и она, рискуя всем своим будущим, бросает вызов условиям среды, опыту жизни, доверяя только себе и своему чувству. Жизнь Дуни предстает в своем не идиллическом, а драматическом облике. Естественное ее стремление к счастью искажается социальными условиями общества. Оно, это общество, в которое она вошла благодаря энергии и борьбе, навязывает ей свою мораль, заставляет быть душевно черствой, жесткой, эгоистичной. Охраняя хрупкое свое счастье, она должна была предать отца, оставить его, одинокого и горюющего. Но чувство вины, испытываемое ею перед отцом, — яркое свидетельство того, что еще жива ее чистая душа, не все чувства извратило в ней общество. Страдания Дуни были проявлением ее глубокой человечности через горькие испытания. Вина Дуни — невольная, она ей навязана новыми условиями ее существования. И все же ее судьба свидетельствовала, что человек может и в угнетающих его обстоятельствах, хотя и с поражениями — горькими и тяжелыми,— сражаться за свое счастье. Мятежность Дуни и явилась залогом сохранения ее личности, ее человечности, ее счастья любви и материнства.