Летняя наша жизнь в поселке тем счастливо отличается от городского быта, что вокруг — живая жизнь. у себя во дворе пытался я перечесть растения да травы,но,добравшись до сотни названий, оставил я это пустое занятие. а про живность и говорить нечего. воробьев — полный двор. на колючей терновке — гнездо горлицы . рядом — скворцы, синицы, славки. желтокрылая иволга — в густой кроне вяза. дятел порой стучит, врачуя старые яблони. птиц немало. приглядись и прислушайся всюду удивительная и прекрасная жизнь. есть в нашем дворе место на дорожке, что ведет от дома к летней кухне и мимо нее в огород. дорожка из бетонных плит, с обеих сторон трава растет. но когда прохожу по ней, то как раз на стыке двух плит невольно замедляю шаг, иной раз останавливаюсь и даже присяду на корточки,глядя, в затравевшую землю. гляжу, чутко слушаю. ни норы, ни щелки… но я знаю, что где-то здесь, совсем рядом, — могучая жизнь кипит, для меня неведомая. обычно июньским теплым днем, эта жизнь вдруг выходит наружу. отворяются какие-то потайные щели, ходы и выплескивается на белый свет живое кишенье тысяч крохотных муравьев. их так много, что они затопляют дорожку черным живым потопом. все новые и новые муравьиные орды прибывают из-под земли, суетясь и спеша. просто оторопь берет: где они там помещались? а к вечеру глядишь — пусто. и назавтра ни щелки, ни норки, даже намека нет на недавнее буйство. объявилось на день и снова ушло под землю на целый год.
