В дровянике дверь стала совсем никому не нужной, а на её месте оказалась новая дверь. Больше никто не вспоминал о старой, скрипучей двери, никто не думал о ней, не говорил, а дверь не могла ни поскрипеть, ни покоробиться, ни покривиться, и тем более не закрывалась и не открывалась. Теперь от двери осталось одно лишь название, а на самом деле это был лишь кусок дерева. Так она и лежала под дождем, солнцем, снегом, пока окончательно не сгнила.
В дровянике дверь стала совсем никому не нужной, а на её месте оказалась новая дверь. Больше никто не вспоминал о старой, скрипучей двери, никто не думал о ней, не говорил, а дверь не могла ни поскрипеть, ни покоробиться, ни покривиться, и тем более не закрывалась и не открывалась. Теперь от двери осталось одно лишь название, а на самом деле это был лишь кусок дерева. Так она и лежала под дождем, солнцем, снегом, пока окончательно не сгнила.