Нам дали написать не сказали название..там короче хлеб лежал на тратуаре ..никто незамечал него проходиди лакированные туфельки и т.д. мальчик зацепил хлеб и сказал хороший удар..подошол старик и т. кто-то знает этот текст скажите ..
На обочине тротуара лежал кусок хлеба. С аппетитной корочкой, с румяным нежным изломом. Казалось, хлеб ещё дышит тёплым ароматом печи. Может, выронил его торопившийся на завод рабочий, может, бросил раскапризничавшийся карапуз – кто знает. Бойкий городской воробей нацелился отведать свежего хлебца и бочком, бочком запрыгал к нему, но откуда-то появились огромные пыльные сапоги, и воробью пришлось отлететь подальше. Потом через хлеб перешагнули туфельки на тоненьких, как два карандаша, каблучках, чуть не зацепив старушечьи чувяки. Шли и шли по тротуару люди… Чей-то небольшой, хорошо начищенный ботинок поддел хлеб носком – и полетел он, как футбольный мяч, крутясь в пыли, на самую середину дороги. Плотный веснушчатый мальчишка в спортивной курточке рассмеялся довольно – удар что надо! Кусок хлеба полетел как раз туда, куда он метил. - Грех!.. Грех-то!.. Большой грех! – раздалось возле. Мальчишка оглянулся. Недалеко стоял старик. Дряхлый старик, морщинистый, продублённый солнцем и годами. Поглядел старик налево, поглядел направо: не видать ли где машины. И мелкими шажками засеменил на середину дороги. Нагнулся, кряхтя, поднял хлеб, сдул с него пыль и бережно понёс к ближайшему газону: - Пусть хоть птички поклюют! Положил на траву, а сам не отходит. Стоит. Задумался. О чём? Может быть, он вспомнил голодное своё детство, когда даже на праздники мать подсыпала в муку отрубей и коры. Нелегко дотянуть до следующего урожая, если в семье восемь ртов и всего две рабочие руки! А может быть, вспомнил убитого кулаками мальчишку из продотряда. Можно не сомневаться: этот человек видел хлеб не только на прилавках магазинов. И не копейке, которую стоит тот кусок, поклонился он, поднимая хлеб с асфальта. Труду человека, труду хлебопашца, всегда нелёгкому, всегда святому! Рукам его сильным и мозолистым, тем, что кормят нас! А.Нуйкин
Может, выронил его торопившийся на завод рабочий, может, бросил раскапризничавшийся карапуз – кто знает. Бойкий городской воробей нацелился отведать свежего хлебца и бочком, бочком запрыгал к нему, но откуда-то появились огромные пыльные сапоги, и воробью пришлось отлететь подальше. Потом через хлеб перешагнули туфельки на тоненьких, как два карандаша, каблучках, чуть не зацепив старушечьи чувяки. Шли и шли по тротуару люди…
Чей-то небольшой, хорошо начищенный ботинок поддел хлеб носком – и полетел он, как футбольный мяч, крутясь в пыли, на самую середину дороги.
Плотный веснушчатый мальчишка в спортивной курточке рассмеялся довольно – удар что надо! Кусок хлеба полетел как раз туда, куда он метил.
- Грех!.. Грех-то!.. Большой грех! – раздалось возле.
Мальчишка оглянулся. Недалеко стоял старик. Дряхлый старик, морщинистый, продублённый солнцем и годами.
Поглядел старик налево, поглядел направо: не видать ли где машины. И мелкими шажками засеменил на середину дороги. Нагнулся, кряхтя, поднял хлеб, сдул с него пыль и бережно понёс к ближайшему газону:
- Пусть хоть птички поклюют!
Положил на траву, а сам не отходит. Стоит. Задумался. О чём?
Может быть, он вспомнил голодное своё детство, когда даже на праздники мать подсыпала в муку отрубей и коры. Нелегко дотянуть до следующего урожая, если в семье восемь ртов и всего две рабочие руки! А может быть, вспомнил убитого кулаками мальчишку из продотряда.
Можно не сомневаться: этот человек видел хлеб не только на прилавках магазинов. И не копейке, которую стоит тот кусок, поклонился он, поднимая хлеб с асфальта. Труду человека, труду хлебопашца, всегда нелёгкому, всегда святому! Рукам его сильным и мозолистым, тем, что кормят нас!
А.Нуйкин
Название: "КУСОК ХЛЕБА"