Конечно, он не чета тем старым, покрытым толстым слоем эмали и пыли, помнящим еще Брежнева ,и вырастившим, воспитавшим и обстиравшим ни одно поколение моих дальних, близких, мало знакомых родственеников или просто соседей по лестничной площадке, тазикам. Он выглядит свежо, как будто вчера только сошёл с конвейера и, радостно оглядевшись на божью благодать, радует меня ярко-желтым, но не режущим глаз цветом. Как единственный лучик счастья, добра и надежды он стоит по середине комнаты и напоминает мне о возможности лучшей жизни, пусть не доступной, нотакой реальной где-то там, где меня пока нет.
Конечно, он не чета тем старым, покрытым толстым слоем эмали и пыли, помнящим еще Брежнева ,и вырастившим, воспитавшим и обстиравшим ни одно поколение моих дальних, близких, мало знакомых родственеников или просто соседей по лестничной площадке, тазикам. Он выглядит свежо, как будто вчера только сошёл с конвейера и, радостно оглядевшись на божью благодать, радует меня ярко-желтым, но не режущим глаз цветом. Как единственный лучик счастья, добра и надежды он стоит по середине комнаты и напоминает мне о возможности лучшей жизни, пусть не доступной, нотакой реальной где-то там, где меня пока нет.