Наши шефы, шестой «А», соревновались с шестым «Б» — кто лучше и быстрее одеться в раздевалке своим подшефным. И вот после звонка мы помчались в раздевалку, и тут началось это одевалочное соревнование. Два шестых уже ждали своих первоклассников. Очень строгое жюри устроилось на подоконнике, чтобы лучше видеть. Пятьсотсвечовые лампочки вкрутили дополнительно к дневному свету. Самодеятельный школьный струнный оркестр расположился невдалеке. Оркестр грянул — и пошло! Ох, что тут было!Моим шефом был Светик Костров. Он очень волновался. Как только я подбежал к нему, он заорал:— Давай ногу! Ну! Ногу давай! Суй в ботинок ногу и не рассуждай, малыш! Нужно быстрей! Ты быстрей можешь? Ну! — С трудом он запихивал мою левую ногу в правый ботинок, и я не рассуждал.— Не везёт, вот напасть! — ворчал он и тряс меня за ногу изо всех сил.Но я держался за вешалку и не падал. Вешалка качалась, и сверху падали шапки.— Давай другую ногу! Побыстрей! Ну! И не рассуждать!— Как же я тебе другую ногу дам? — сказал я.— На чём же я тогда стоять буду?— Не рассуждай, малыш, много ты понимаешь!— Отпусти мою ту ногу,— сказал я,— тогда я тебе дам эту.— Ну, быстрей давай, не рассуждай!Теперь он стал напяливать левый ботинок на мою правую ногу. И я ему сказал об этом.— Не заметят,— отвечал он,— раньше нужно было говорить, малыш! Не время рассуждать, пойми. Где шапка? Шапка где твоя?— Да вон Васька её нацепил.— Чего это он? Ну, даёт! Ладно. Некогда тут рассуждать. Бери Васькину! И побыстрей!— А Васькину вон только что сейчас Пчёлкин надел...— Хватай тогда Пчёлкина шапку. Быстрей!Где она? Какая? Покажи мне. Вот не ожидал... никак не ожидал, что может так с шапками получиться!— И Пчёлкиной уже нет,— говорю,— ни одной шапки нет, все расхватали...— Без шапки иди! На авось! Выручай своего шефа! Что творится! Мы пропали! Проиграли! Вот досада... Э-э-э-эх! — Он очень суетился и вспотел.Светик ловко надел на меня пальто, и пальто было тоже чужое. И я сказал ему об этом.— Не снимать же его, малыш! Где мы тут сейчас найдём другое? Бодрей держись! Не дрейфь! Улыбайся жюри! Как будто ты в своём пальто! Давай!И я побежал. На авось.Пальто толстяка Вовки Ивина висело на мне мешком. Нестерпимо жали мои собственные ботинки.— Здравствуйте,— сказал я жюри.— У тебя с одеждой всё в порядке? — спросил член жюри.— Так точно, всё в порядке,— сказал я по-военному.Он смотрел на моё пальто, а я ему улыбался.— А где шапка? — спросил он.— А я закалённый,— сказал я, улыбаясь.— Как это понять?— Я в школу без шапки пришёл,— сказал я, улыбаясь.— Ишь ты, предусмотрительный,— сказал член жюри.— Так точно, предусмотрительный,— сказал я по-военному.— И всегда ходишь в школу без шапки? — спросил член жюри.— Всегда,— сказал я, улыбаясь.— Ишь ты,— повторил член жюри. Он не знал, как со мной поступить: засчитывать или не засчитывать, и внимательно посмотрел на мои ботинки.— Зашнурованы неплохо, ишь ты!— Неплохо,— сказал я.— Так все без шапок придут,— сказал он.— Придут,— сказал я.Тогда он сказал (в какой раз!):— Ишь ты!..— И добавил: — Иди.Но другой член жюри спросил:— Ты своё пальто надел?В это время подскочил Вовка Ивин в моём пальто. И все члены жюри зароптали на своего придирчивого товарища, чтобы он не задерживал молодцов, которые чуть ли не самыми первыми оказались одетыми. И тогда придирчивый член жюри тоже мне улыбнулся понимающе.Я нашёл Ваську и сказал ему:— Побольше бы таких соревнований — тогда бы все мы научились надевать свои собственные вещи быстро, как военные по тревоге.И Васька согласился.— Быстрые, Костров, у вас ребятки! — сказал придирчивый член жюри моему шефу.Светик застеснялся, надо же! Слезу даже смахнул. Подбежал ко мне, руку И то же самое сказал: побольше бы таких соревнований, в другой раз не подкачаем.— Ни за что не подкачаем в другой раз,— сказал я.Вдруг объявили:— Представителям шестого «А» вместе с подшефными выйти на середину круга, и пусть ваши ловкие и быстрые ребятки пройдут под гром оркестра, чтобы мы все могли на них полюбоваться.Самодеятельный струнный оркестр из всех своих балалаек грянул марш, а мы зашагали по кругу.Жали мои ботинки ужасно, а Вовкино пальто болталось на мне и крутилось. С Вовки валилась шапка, и он поминутно её поправлял. И с другими нашими ребятами тоже творилось невообразимое. Ведь я был не один в жалком виде.— Шагай, не рассуждай, малыш,— сказал мне Свет Костров.Кругом все хохотали.И тогда мы с Вовкой засмеялись со всеми вместе.
