— Ты брадобрей? — сурово спросил старичок у изрядно опешившего Степана Степаныча. — Во-первых, — вежливо отвечал ему Пивораки, — я поросил бы вас не тыкать. А во-вторых, вы, очевидно, хотели бы сказать «парикмахер»? Будучи парикмахером, или, как вы выразились, «брадобреем», я могу всё же заткнуть за пояс любого парикмахера-профессионала, или, как вы старомодно выразились, «брадобрея», или, что то же самое, цирюльника...
— Ты брадобрей? — сурово спросил старичок у изрядно опешившего Степана Степаныча.
— Во-первых, — вежливо отвечал ему Пивораки, — я поросил бы вас не тыкать. А во-вторых, вы, очевидно, хотели бы сказать «парикмахер»? Будучи парикмахером, или, как вы выразились, «брадобреем», я могу всё же заткнуть за пояс любого парикмахера-профессионала, или, как вы старомодно выразились, «брадобрея», или, что то же самое, цирюльника...