Они шли вперед, еле-еле волоча ноги, изнуренные, замученные и иссушенные палящим безжалостным солнцем. Пустынно было лишенное облаков, крашенное одной ярко-голубой краской небо, а под ним царственно и безмолвно раскинулась песчаная бесконечная пустыня. Ноги тонули в тоннах мелкого, шершавого, будто просеянного через деревянное плотное сито песка, сонно, лениво и величественно пересыпающегося накладывающимися друг на друга слоями. Погода стояла душная, безветренная, бесконечно длинно и медленно тянулся день. Не попадалось никакой живности вокруг, лишь иногда показывались скорпионы и невиданной расцветки пустынные змеи. Воды не было совсем. Четыре дня назад их джип-внедорожник, нахваленный шулерами маркетинга, навечно и беспричинно заглох в одной из песчаных дюн. Передовые мобильные телефоны наотрез отказывались работать, и даже GPS от жары заглючил: то показывал маршрут, направленный строго по кругу, то определял свое местоположение где-то в районе осенней, дождливой Москвы, как бы озвучивая общее желание вернуться на желанную, родную, но недосягаемую родину. Сначала все крепились: побросали в погибшую машину кожаные куртки, захватили наполненные провиантом и вещами сумки, выложив из них непонятно зачем взятые с собой вязаные шапки – зачем они вообще в Египте нужны? И отправились в путь, надеясь скоро наткнуться на туристическую группу или выйти в город. Но не вышло. Вода закончилась в конце того же злополучного дня. Кто-то неумело пошутил о том, что можно собрать кактусов, но вскоре шутка была воспринята всерьез. Однако жеваный кактус ни голода, ни жажды не утолил. Начались галлюцинации. Не привыкли, однако, москвичи к такой жаре и столь экстремальным условиям. Одному чудились оазисы на каждом шагу, второй вполголоса мечтал о жаренной с укропом домашней картошке, третий грезил о кипяченом деревенском молоке. Третья ночь встретила их умиротворяющей прохладой, подобной смоченной в уксусе повязке, наложенной на лоб больного в горячке. А когда бред немного поутих и они снова продолжили путь, багряное солнце зари, солнце, которое они столько раз успели возненавидеть, осветило пики построенных древними египетских пирамид, усыпальниц фараонов. Осветило караван дремлющих верблюдов и самодельные палатки более благоразумных и удачливых туристов. Осветило их
Четыре дня назад их джип-внедорожник, нахваленный шулерами маркетинга, навечно и беспричинно заглох в одной из песчаных дюн. Передовые мобильные телефоны наотрез отказывались работать, и даже GPS от жары заглючил: то показывал маршрут, направленный строго по кругу, то определял свое местоположение где-то в районе осенней, дождливой Москвы, как бы озвучивая общее желание вернуться на желанную, родную, но недосягаемую родину. Сначала все крепились: побросали в погибшую машину кожаные куртки, захватили наполненные провиантом и вещами сумки, выложив из них непонятно зачем взятые с собой вязаные шапки – зачем они вообще в Египте нужны? И отправились в путь, надеясь скоро наткнуться на туристическую группу или выйти в город. Но не вышло.
Вода закончилась в конце того же злополучного дня. Кто-то неумело пошутил о том, что можно собрать кактусов, но вскоре шутка была воспринята всерьез. Однако жеваный кактус ни голода, ни жажды не утолил. Начались галлюцинации. Не привыкли, однако, москвичи к такой жаре и столь экстремальным условиям. Одному чудились оазисы на каждом шагу, второй вполголоса мечтал о жаренной с укропом домашней картошке, третий грезил о кипяченом деревенском молоке.
Третья ночь встретила их умиротворяющей прохладой, подобной смоченной в уксусе повязке, наложенной на лоб больного в горячке. А когда бред немного поутих и они снова продолжили путь, багряное солнце зари, солнце, которое они столько раз успели возненавидеть, осветило пики построенных древними египетских пирамид, усыпальниц фараонов. Осветило караван дремлющих верблюдов и самодельные палатки более благоразумных и удачливых туристов. Осветило их