нужно полностью исправить все ошибки в тексте. В очереди люди были все серые все глядели внутрь себя все шелестели еле слышно в ожидании приговора. кому год, кому три... Наверняка все как и Таня просматривали наспех свою жизнь, как и Таня что-нибудь себе обещали, заново начать, все изменить, зажить сегодня так, как откладывал на завтра, только бы доктор дал еще время. Как-будто приговор уже не был записан у него на бумаге, как-будто клятвами и заверениями еще можно было на него повлиять.
У Тани тоже жизнь пролетела на перемотке досадно быстро, всего несколько стоп кадров от нее, оставались пропечатанными на глазной сечатке, тот летний день в Прибалтике, когда она маленькой девочкой обещала отцу лекарство от смерти, потом летящий по паркам аллейным велосипед, поцелуи в облупленных подъездах, под скупое гитарное бренчание, институтские коридоры, свадьба, пьяный добрый Лева и Даня еще безымянный плавующий в пузыре подвенечного платья...
А потом годы совсем как-то слипались, словно пачка отсыревших фотографий, и когда таня их друг от друга пыталась отделить отдирались вместе в с нежной пленкой, на которой все самое главное и было запечетлено и вместо лиц оставались только белые пятна. Родила Даню вот он маленький, родила Вику вот она в коляске, Родила Сашу. Или это ее так помню, а не Вику. Желтенький комбинезончик у кого был ?
Была счастлива, была. Сказать, что не была - значит соврать.
Но вспомнить нечего. Как так получается, что от всей жизни остается всего два десятка кадров.
Почему бросила работу, почему послушала Леву ? Ведь была докторская почти написана, приглашали в Канаду... Хотела ведь. Может еще не поздно ?
Дверь кабинета приоткрылась, выглянул врач усталый, несчастный. Посмотрел в бумагу.
-Мохова !
Таня вздрогнула встала, вот и ее время пришло
Скажет доктору, чтоб не юлил, она сама онколог, хоть и беглый. Не надо не жалеть ее не обманывать.
-Я !
Живая свобода быстрой линии Кузьмина с годами несколько ослабела - может быть, не без влияния неумных редакторов и критики. Но он сохранил и в самых поздних работах свою ироничность, тонкую связь с духом и стилем текста, а не с одними лишь подробностями сюжета. Он с удовольствием брался за книги, невозможные для буквального иллюстрирования.Теми же качествами, какими привлекают к себе рисунки Кузьмина, - наблюдательностью и юмором, легкостью и точностью пера - отличается и литературное наследие мастера, его мемуарные очерки и статьи о близких ему художниках, размышления об искусстве, литературе, об иллюстрациях.