Описание лося :Вдруг среди лесной тишины я услышал хруст снега и шум раз- двигаемых веток. Шаги и треск сучьев слышались всё ближе, бли-
же. И вот из чащи березняка показалось что-то большое, тёмное.
Неужели лошадь? Но в тот же миг я увидел, что это не лошадь,
а огромный лесной бык лось. Он вышел из мелколесья на по-
лянку и, высоко подняв голову, огляделся.
Как он был хорош, весь освещённый весенним солнцем, на бе-
лом фоне березняка. И какой своеобразный облик у этого лесного
гиганта! Длинная горбоносая морда, огромные, как вывороченные
корни, рога. Сам такой тяжёлый, грузный, а ноги высокие, строй-
ные, точно у скакового коня. И какая окраска шерсти весь тём -
но-бурый, а на ногах словно белые, туго натянутые чулки.
Лось постоял секунду, чутко прислушиваясь. А потом широко
зашагал по краю полянки, как-то странно поматывая головой,
будто стараясь что-то сбросить.
Впереди густо росли несколько уже довольно толстых берёзок.
Лось не обошёл их, а полез между стволами, всё так же мотая го-
ловой. И тут я увидел, что один рог у него вдруг отломился, да так
и застрял, качаясь в ветвях. Из березняка лось вышел только с од-
ним рогом и не торопясь скрылся в лесу.
Вот почему он так странно мотал головой, словно стряхивал
что-то. Это лесной великан сбрасывал свой головной убор.
​

Мы были очень рады дружбе наших животных. Но наступила весна, зайченок подрос, и все чаще и чаще убегал в лес... Он убегал, а к вечеру возвращался. Однажды, он ушел, а к вечеру не вернулся. Мы начали волноваться. На утро мы отправились его искать, но не нашли. Мы очень сильно расстроились! И даже наша кошка, приуныла год. Снова наступила весна. Мы отправились прогуляться в лес и какого же было наше удивление, когда мы увидели нашего зайца! Он сидел на холме в окружении своих собратьев. Как мы его узнали спросите вы? - Дело в том, что когда у нас появился зайченок, мы одели ему старый ошейник нашей кошки. Мы сделали это для того, чтобы не путать его с другими и наши соседи по ошибке не выгнали его в лес. Мы были счастливы увидеть нашего зайца живым и скорее всего по заячьи счастливым!

Было начало апреля. сумерки сгущались незаметно для глаза. тополи, окаймлявшие шоссе, белые, низкие домики с черепичными крышами по сторонам дороги, фигуры редких прохожих – все почернело, утратило цвета и перспективу; все предметы обратились в черные плоские силуэты, но очертания их с прелестной четкостью стояли в смуглом воздухе. на западе за городом горела заря. точно в жерло раскаленного, пылающего жидким золотом вулкана сваливались тяжелые сизые облака и рдели кроваво‑красными, и янтарными, и фиолетовыми огнями. а над вулканом поднималось куполом вверх, зеленея бирюзой и аквамарином, кроткое вечернее весеннее небо.  медленно идя по шоссе, с трудом волоча ноги в огромных калошах, ромашов неотступно глядел на этот волшебный . как и всегда, с самого детства, ему чудилась за яркой вечерней зарей какая‑то таинственная, светозарная жизнь. точно там, далеко‑далеко за облаками и за горизонтом, пылал под невидимым отсюда солнцем чудесный, ослепительно‑прекрасный город, скрытый от глаз тучами, проникнутыми внутренним огнем. там сверкали нестерпимым блеском мостовые из золотых плиток, возвышались причудливые купола и башни с пурпурными крышами, сверкали брильянты в окнах, трепетали в воздухе яркие разноцветные флаги. и чудилось, что в этом далеком и сказочном городе живут радостные, ликующие люди, вся жизнь которых похожа на сладкую музыку, у которых даже задумчивость, даже грусть – очаровательно нежны и прекрасны. ходят они по сияющим площадям, по тенистым , между цветами и фонтанами, ходят, богоподобные, светлые, полные неописуемой радости, не знающие преград в счастии и желаниях, не омраченные ни скорбью, ни стыдом, ни