ответ: Если вы меня с какую пору года я люблю больше всего, отвечу — конечно, весну. Закончились суровые морозы, и везде ощущается дыхание весны. Все пробуждается к новой жизни, дышит свежестью и молодостью. Еще островками лежит снег, а солнышко припекает, и появляются первые вестники весны – ручейки. Бегут ручейки и поют свою песенку, весело сообщая всем о приходе весны: «Весна идет! Весна идет! Мы молодой весны гонцы, она нас выслала вперед!» И хотя ночью все еще морозно, но весна вступает в свои права. Звонче звучат птичьи голоса, от их щебетания за окном я по утрам. На отдохнувших за зиму деревьях набухли почки. Дунет легкий ветерок, зашумят деревья, приветствуя весну. А вслушивались ли вы в пение весенней капели? Это же настоящий хор с разными голосами и тональностью: где-то тише, где-то громче, а то и вовсе басом.
Однажды, в лунный весенний вечер, я зашел к Бетховену, чтобы прогуляться. Мы шли по темной и узкой улочке, вдруг Бетховен неожиданно остановился.
- Подождите, - сказал он, - что это за звуки? Кто-то играет мою сонату - и как хорошо играет!
Мы стояли около бедного маленького домика и слушали с восхищением. Через некоторое время музыка оборвалась, и мы услышали сдержанное рыдание. Девушка сказала: "Я хотела бы услышать это в исполнении настоящего большого музыканта". Мы отворили дверь и вошли. У старомодного рояля сидела девушка.
- Извините, - сказал Бетховен, - я слышал здесь музыку, и мы вошли; я тоже музыкант и вам сыграю.
Никогда и не перед кем не играл Бетховен так, как в жилище бедного сапожника и его слепой сестры. Единственная свеча, освещавщая комнату, вдруг вспыхнула и погасла. Бетховен остановился, а я отворил ставни, и лунный свет вливался в комнату. Бетховен казался погруженным в глубокое раздумье.
- Я хочу, - проговорил он, - написать новую сонату и посветить ее лунному свету.
Мы вышли.
- Мне надо домой, - сказал Бетховен, - мне надо написать мою лунную сонату, пока я слышал ее.
Так создалась "Лунная соната", которой мы восхищаемся, которой будут наслаждаться люди, пока стоит мир.
ответ: Если вы меня с какую пору года я люблю больше всего, отвечу — конечно, весну. Закончились суровые морозы, и везде ощущается дыхание весны. Все пробуждается к новой жизни, дышит свежестью и молодостью. Еще островками лежит снег, а солнышко припекает, и появляются первые вестники весны – ручейки. Бегут ручейки и поют свою песенку, весело сообщая всем о приходе весны: «Весна идет! Весна идет! Мы молодой весны гонцы, она нас выслала вперед!» И хотя ночью все еще морозно, но весна вступает в свои права. Звонче звучат птичьи голоса, от их щебетания за окном я по утрам. На отдохнувших за зиму деревьях набухли почки. Дунет легкий ветерок, зашумят деревья, приветствуя весну. А вслушивались ли вы в пение весенней капели? Это же настоящий хор с разными голосами и тональностью: где-то тише, где-то громче, а то и вовсе басом.
Слова автора
Прямая речь
Однажды, в лунный весенний вечер, я зашел к Бетховену, чтобы прогуляться. Мы шли по темной и узкой улочке, вдруг Бетховен неожиданно остановился.
- Подождите, - сказал он, - что это за звуки? Кто-то играет мою сонату - и как хорошо играет!
Мы стояли около бедного маленького домика и слушали с восхищением. Через некоторое время музыка оборвалась, и мы услышали сдержанное рыдание. Девушка сказала: "Я хотела бы услышать это в исполнении настоящего большого музыканта". Мы отворили дверь и вошли. У старомодного рояля сидела девушка.
- Извините, - сказал Бетховен, - я слышал здесь музыку, и мы вошли; я тоже музыкант и вам сыграю.
Никогда и не перед кем не играл Бетховен так, как в жилище бедного сапожника и его слепой сестры. Единственная свеча, освещавщая комнату, вдруг вспыхнула и погасла. Бетховен остановился, а я отворил ставни, и лунный свет вливался в комнату. Бетховен казался погруженным в глубокое раздумье.
- Я хочу, - проговорил он, - написать новую сонату и посветить ее лунному свету.
Мы вышли.
- Мне надо домой, - сказал Бетховен, - мне надо написать мою лунную сонату, пока я слышал ее.
Так создалась "Лунная соната", которой мы восхищаемся, которой будут наслаждаться люди, пока стоит мир.