Определить проблему ! тих и скоротечен зимний вечер в лесу. лишь по мерцанию снега и по отчетливо проступившим теням деревьев угадывается приближение вечера. нигде никогда не ощущается вечность так, как вечером и ночью, опустившимися в лес. беззвучное мерцание звезд, которое в народе зовут точнее — игрою, отчетливых, лучистых, праздничных, густо усеявших небо, есть и было здесь вечно. и ночной костерок, смирно горящий в вытаине, щелканье его, напоминающее выстрел мелкокалиберки, да и далеко где-то хлопки деревьев, на которых кожа лопается от мороза, и еще какие-то чудящиеся звуки и голоса, движение, мнящееся в глуби немой тайги, — все это звуки посторонние, лишние, нарушающие покой зимнего мира, который даже не раздражается от присутствия здесь огня и шевелящегося возле него человека. величие тайги, величие зимнего мира были и пребудут здесь всегда. зима, погрузившаяся в снега, небо над нею, острыми ресницами звезд проколотое, знают и не знают времени. они, чтобы человек ни вытворял с собой и кормилицей землей, были и будут всегда, и он, прикорнувший, спящий возле костерка, временного грева, был и остается послушным рабом природы; лишь дерзкие мечты тяжелят его голову — подчинить себе неведомые пространства и миры, светящиеся выше самого неба. и собака его, прикрывшая себя пушистым хвостом до глаз, это самое в природе предательское существо, оттого так чутко спит, ловит воздух мокрыми ноздрями, что боится окружающего ее мира, но как всегда лживо и лицемерно считают и она, и хозяин ее, что они любят и сторожат друг друга. любящие существа не лижут руку, корм , любящие всегда независимы, всегда вольны распоряжаться собою. собаке и человеку этого не дано. вот волкам, что среди ночи голос, вознося его до ледяным серебром светящейся луны, соболю-разбойнику, рыскающему по ночному лесу, даже малой птахе, поползню, спрятавшемуся в теплых жилищах сопревшего дерева, красивой рыжей белке, уютно свернувшейся в хвойном гойне, и неутомимому работнику дятлу, до темноты долбившему порченный кедр, — всем, всем малым и большим обитателям этого дома-урема, бодрствующим и спящим в норах и берлогах до весны, в полусне оцепеневшим, дана воля, дана свобода жить и умирать, как велит природа. оттого и тихо здесь, темно и тихо в уреме-то, и чем дальше вглубь, тем темнее и тише. этой тишины боится человек, боится собака. тишина им кажется зловещей, оттого-то и чудятся им голоса ночные, движение в глуби тайги, сияние луны и звезд кажутся недобрыми, стужу вещающими. а наутро и будет студено. оцепенело, недвижимо и студено. с пыхтением сползет с отяжеленных ветвей сыпучий снег. лапа ели, освободившись от тяжести, долго будет вздрагивать обмерзшими ресницами. изморенные полусном в долгой ночи, подавленные неохватностью пространства, тишиной, соединившиеся с земным, заснеженным пространством, мерцающим на серебристом покрове переменчивыми искрами, люди ощущают себя лишними здесь, ненужными, вот и отгоняют гнетущий неуют в душе огнем, кашлем, стуком топора. робко, мучительно одиноко было в ночном лесу, вот и бодрятся человек с другом своим, предательски ми хитрым.
