Лес, стряхнувший с себя остатки ночного мрака, вставал во всём своём зелёном величии. Поднялось солнце.
Стало совсем светло. Волки ушли в лесные чащобы,убралась с поляны лисица, оставив на снегу хитро запутанный след.
Старый лес зашумел ровно, неумолчно. Только птичья возня, стук дятла разнообразили этот тягучий и грустный шум.
Из припудренной утренним инеем хвои высунулась длинная бурая морда, увенчанная тяжёлыми ветвистыми рогами. Испуганные глаза осмотрели огромную поляну.
Старый лось застыл в сосняке, как изваяние.
Внимание его привлёк звук, послышавшийся сверху. Зверь вздрогнул, кожа на спине его передёрнулась, задние ноги ещё больше поджались.
Что-то громадное ударило по вершинам сосен и брякнулось о землю так, что весь лес загудел, застонал. Эхо понеслось над деревьями, опережая лося, рванувшегося во весь дух в чащу.
Сверкая и искрясь, осыпался иней с древесных вершин, сбитых падением самолёта. Тишина вновь овладела лесом. И в ней отчётливо послышалось, как простонал человек и как тяжело захрустел наст под ногами медведя, которого необычайный гул и треск выгнали из леса на поляну.
Медведь был велик, стар и космат. Неопрятная шерсть бурыми клочьями торчала на его впалых боках, сосульками свисала с тощего зада. В этих краях с осени бушевала война. Она проникла даже сюда, в глушь, куда раньше, и то не часто, заходили только лесники да охотники. Грохот близкого боя ещё осенью поднял медведя из берлоги, нарушив его зимнюю спячку, и вот теперь, голодный и злой, бродил он по лесу, не зная покоя.
Медведь остановился на опушке, там, где только что стоял лось. Понюхал его свежие, вкусно пахнущие следы, тяжело и жадно задышал впалыми боками, прислушался. Рядом раздавался звук, производимый каким-то живым и, вероятно, слабым существом. Шерсть поднялась на загривке зверя. Он вытянул морду. И снова этот жалобный звук чуть слышно донёсся с опушки.
Медленно, осторожно ступая мягкими лапами, под которыми с визгом проваливался сухой и крепкий наст, зверь направился к неподвижной, вбитой в снег человеческой фигуре...
1
Лес, стряхнувший с себя остатки ночного мрака, вставал во всём своём зелёном величии. Поднялось солнце.
Стало совсем светло. Волки ушли в лесные чащобы,убралась с поляны лисица, оставив на снегу хитро запутанный след.
Старый лес зашумел ровно, неумолчно. Только птичья возня, стук дятла разнообразили этот тягучий и грустный шум.
Из припудренной утренним инеем хвои высунулась длинная бурая морда, увенчанная тяжёлыми ветвистыми рогами. Испуганные глаза осмотрели огромную поляну.
Старый лось застыл в сосняке, как изваяние.
Внимание его привлёк звук, послышавшийся сверху. Зверь вздрогнул, кожа на спине его передёрнулась, задние ноги ещё больше поджались.
Что-то громадное ударило по вершинам сосен и брякнулось о землю так, что весь лес загудел, застонал. Эхо понеслось над деревьями, опережая лося, рванувшегося во весь дух в чащу.
Сверкая и искрясь, осыпался иней с древесных вершин, сбитых падением самолёта. Тишина вновь овладела лесом. И в ней отчётливо послышалось, как простонал человек и как тяжело захрустел наст под ногами медведя, которого необычайный гул и треск выгнали из леса на поляну.
Медведь был велик, стар и космат. Неопрятная шерсть бурыми клочьями торчала на его впалых боках, сосульками свисала с тощего зада. В этих краях с осени бушевала война. Она проникла даже сюда, в глушь, куда раньше, и то не часто, заходили только лесники да охотники. Грохот близкого боя ещё осенью поднял медведя из берлоги, нарушив его зимнюю спячку, и вот теперь, голодный и злой, бродил он по лесу, не зная покоя.
Медведь остановился на опушке, там, где только что стоял лось. Понюхал его свежие, вкусно пахнущие следы, тяжело и жадно задышал впалыми боками, прислушался. Рядом раздавался звук, производимый каким-то живым и, вероятно, слабым существом. Шерсть поднялась на загривке зверя. Он вытянул морду. И снова этот жалобный звук чуть слышно донёсся с опушки.
Медленно, осторожно ступая мягкими лапами, под которыми с визгом проваливался сухой и крепкий наст, зверь направился к неподвижной, вбитой в снег человеческой фигуре...