смотреть на прошедшие эпохи мы можем только с точки зрения своей. желать в них оказаться мы можем только из неудовлетворения настоящим. зачем нам вообще задаваться этим вопросом? всю свою сознательную жизнь, теперь мне так кажется, я ненавидел свою эпоху, чувствовал себя в ней неуместным. как и многие другие думающие представители своего поколения, я обращался к родной и мировой культуре, и не из отвлеченного интереса или голой «жажды познания», но из живой потребности наворовать себе из других эпох воздух, ведь моему времени так очевидно не хватает кислорода. я имею в виду подлинность, искренность, осмысленность своего существования, странную потребность «чего-то другого». накопившийся в обществе за столетия нигилизм окончательно расщепил всякие основы в человеке, все классы смешал, культурные - истёр в пыль, или отрицательным отбором, остаток - растворил в общей массе, и теперь, если вы имеете потребность быть немного «над» своим временем, идти немного не в шаг, сомневаться, то вас не только не поймут, но и посмотрят как на психически больного. представьте, что вы в метро идёте в тесной толпе, которая спешит к поезду. попробуйте в этой ситуации резко остановиться, замедлить шаг - если вас не собьют с ног и не растопчут, то унесутся вперёд, оставив в одиночестве на опустевшей станции. чем больше человек читает серьезную и думает над прочитанным, чем больше он углубляется в корни своей культуры, тем медленней он идёт относительно общего движения, тем стремительней изменяется его язык. между ним и его современниками, со временем, образуется пропасть куда большая, чем между разными . люди сейчас говорят фразами, а чаще - словами, у них нет времени выслушивать длинные рассуждения и законченные мысли, как нет нервных и духовных сил всё это в себе потом пережевывать. а, как известно, разность между людьми взаимопонимания и взаимоуважения не прибавляет. так и происходит становление современного интеллигента, в среде, где у него есть все возможности делать, что он захочет, читать и смотреть, что он захочет, одновременно с развитием усиливая его изоляцию, лишая энергии, времени и концентрации самой суматохой нынешней жизни. и где найти убежище, отдушину? подходишь к книжной полке, и твоя душа, после нервной суеты пробежавшего дня, разгорается. вот «записки о галльской войне» юлия цезаря. раньше было иначе, как позабытые детские впечатления, как нас раньше радовали куда более простые вещи, идеи, так и в древних книгах - словами о чести, доблести, героической смерти, которые сейчас произносят только с усмешкой, люди могли объяснить свой смысл жизни.
само слово этикет возникло во франции и употребляется со времен людовика xiv. первоначально он возник как церемония демонстрации иерархической власти. в каждом обществе этикет постепенно развивался как система правил обихода, поведения, система разрешений и запретов, организующих в целом морально-нравственные нормы. этикетных знаков великое множество. они бывают общенациональными, бывают знаками социальной среды, или социальной группы, или узкого круга - и при этом всегда несут важную информацию: свой - чужой, вышестоящий - нижестоящий, далекий - близкий, знакомый - незнакомый, желанный - нежеланный. естественно, что этикет и речь тесно связаны. манера речи, стиль, разрешения или запрет говорить одно и говорить другое , выбор языковых средств как помета своей принадлежности к среде - всё это заметно в наших повседневных речевых проявлениях. «словарь по этике» определяет это понятие как: «этикет - совокупность правил поведения, касающихся внешнего проявления отношения к людям». из этого определения следует, что речевой этикет это регулирующие правила речевого поведения. это широкая зона единиц языка и речи, которая словесно выражает этикет поведения, даёт нам в руки те языковые богатства, которые накопились в каждом обществе для выражения неконфликтного отношения к людям.
в силу тысячекратного повторения в типичных ситуациях речевой этикет воплотился в стереотипах, в остойчивых выражениях, формулах обращения, которые мы не строим заново каждый раз, когда нам надо их употребить, а используем готовые, отложившиеся в нашем языковом сознании.
ответ:
смотреть на прошедшие эпохи мы можем только с точки зрения своей. желать в них оказаться мы можем только из неудовлетворения настоящим. зачем нам вообще задаваться этим вопросом? всю свою сознательную жизнь, теперь мне так кажется, я ненавидел свою эпоху, чувствовал себя в ней неуместным. как и многие другие думающие представители своего поколения, я обращался к родной и мировой культуре, и не из отвлеченного интереса или голой «жажды познания», но из живой потребности наворовать себе из других эпох воздух, ведь моему времени так очевидно не хватает кислорода. я имею в виду подлинность, искренность, осмысленность своего существования, странную потребность «чего-то другого». накопившийся в обществе за столетия нигилизм окончательно расщепил всякие основы в человеке, все классы смешал, культурные - истёр в пыль, или отрицательным отбором, остаток - растворил в общей массе, и теперь, если вы имеете потребность быть немного «над» своим временем, идти немного не в шаг, сомневаться, то вас не только не поймут, но и посмотрят как на психически больного. представьте, что вы в метро идёте в тесной толпе, которая спешит к поезду. попробуйте в этой ситуации резко остановиться, замедлить шаг - если вас не собьют с ног и не растопчут, то унесутся вперёд, оставив в одиночестве на опустевшей станции. чем больше человек читает серьезную и думает над прочитанным, чем больше он углубляется в корни своей культуры, тем медленней он идёт относительно общего движения, тем стремительней изменяется его язык. между ним и его современниками, со временем, образуется пропасть куда большая, чем между разными . люди сейчас говорят фразами, а чаще - словами, у них нет времени выслушивать длинные рассуждения и законченные мысли, как нет нервных и духовных сил всё это в себе потом пережевывать. а, как известно, разность между людьми взаимопонимания и взаимоуважения не прибавляет. так и происходит становление современного интеллигента, в среде, где у него есть все возможности делать, что он захочет, читать и смотреть, что он захочет, одновременно с развитием усиливая его изоляцию, лишая энергии, времени и концентрации самой суматохой нынешней жизни. и где найти убежище, отдушину? подходишь к книжной полке, и твоя душа, после нервной суеты пробежавшего дня, разгорается. вот «записки о галльской войне» юлия цезаря. раньше было иначе, как позабытые детские впечатления, как нас раньше радовали куда более простые вещи, идеи, так и в древних книгах - словами о чести, доблести, героической смерти, которые сейчас произносят только с усмешкой, люди могли объяснить свой смысл жизни.
само слово этикет возникло во франции и употребляется со времен людовика xiv. первоначально он возник как церемония демонстрации иерархической власти. в каждом обществе этикет постепенно развивался как система правил обихода, поведения, система разрешений и запретов, организующих в целом морально-нравственные нормы. этикетных знаков великое множество. они бывают общенациональными, бывают знаками социальной среды, или социальной группы, или узкого круга - и при этом всегда несут важную информацию: свой - чужой, вышестоящий - нижестоящий, далекий - близкий, знакомый - незнакомый, желанный - нежеланный. естественно, что этикет и речь тесно связаны. манера речи, стиль, разрешения или запрет говорить одно и говорить другое , выбор языковых средств как помета своей принадлежности к среде - всё это заметно в наших повседневных речевых проявлениях. «словарь по этике» определяет это понятие как: «этикет - совокупность правил поведения, касающихся внешнего проявления отношения к людям». из этого определения следует, что речевой этикет это регулирующие правила речевого поведения. это широкая зона единиц языка и речи, которая словесно выражает этикет поведения, даёт нам в руки те языковые богатства, которые накопились в каждом обществе для выражения неконфликтного отношения к людям.
в силу тысячекратного повторения в типичных ситуациях речевой этикет воплотился в стереотипах, в остойчивых выражениях, формулах обращения, которые мы не строим заново каждый раз, когда нам надо их употребить, а используем готовые, отложившиеся в нашем языковом сознании.