crasnowdim2018

12.03.2020 06:28 •  Русский язык

Проверить проблему: вспоминаю себя, мне тринадцать лет. мы живем в леспромхозовском поселке, я только что вернулся на летние каникулы из школы, которая находится в райцентре, в пятидесяти километрах от дома. живем без отца, нас у матери трое, я самый старший.с вечера мать начинает тяжело вздыхать: завтра и послезавтра, в пятницу и субботу, общественная баня, мать — банщица. ей надо натаскать с речки подле ангары по крутому красному яру сотни ведер воды, чтобы заполнить два огромных чана. руки у матери вытянуты, болят, болит и спина, а на коромысле воду по крутяку не поднять, коромысло не годится.я уже решил, слушая мать, что утром ей, хоть она и не просит, считая, что после школы надо дать мальчишке отдохнуть. но что такое «»? это значит, что я с ведрами и она с ведрами, на узкой каменистой тропке не разойтись, и мать то и дело будет заставлять меня отдыхать. уставая сама, она считает, что я, мальчишка, устаю еще больше, что детские мои силенки надрывать нельзя.поэтому я решаю поступить по-другому. светает летом рано, по первому же свету можно подняться и до того, как уберется по дому мать, перетаскать хоть пол-ангары. но для этого надо подняться так, чтобы не разбудить мать. и я выдумываю, что мне в избе душно, я буду спать в сенях.утром вскакиваю часа в четыре. еще сумерки, прохладные, знобкие, но с чистым небом, обещающим красный день. бегу, согреваясь, к бане, отмыкаю ее и заглядываю в чан — в тот, который на топке. дна не видать, это преисподняя, туда провалится с потрохами все что угодно. но делать нечего, я берусь за ведра и скатываюсь к речке. она шумит, прыгает по камням, над ангарой рядом стоит парок. плещу себе из речки в лицо, на мгновение замираю. все, теперь вперед.часов у меня нет, я знаю только, что надо торопиться. подъем занимает минуту-полторы, но взбегать приходится с задержанным дыханием. чуть расслабишься, чтобы перевести дух,— сдвинуться потом трудно. и я еще от воды разбегаюсь с поднятыми на руках ведрами, чтобы не задевать о камни, и все равно задеваю, все равно плещу на себя. остатки приношу в чан, и они булькают где-то так глубоко, что едва слышны. потом снова вниз. вверх и вниз, вверх и вниз, десятки и десятки раз. запалившись, к речке, жадно пью; от пота и наплесков я мокр с головы до ног, но обсыхать некогда.и я успеваю. но, возвращаясь домой, я знаю, что такое усталость. меня качает. в избе у нас еще тихо, я осторожно приоткрываю дверь в сенцы, отметив, что мать не выходила, сбрасываю мокрую одежду в угол и залезаю под одеяло. все равно матери разогревать топку, все равно ей идти. вот удивится-то! так и подогнутся под нею ноги! я моментально засыпаю.есть ли тут проблема «детство после войны»?