Сделать краткое изложение. вообще не могу.( танюшка встала, а женщина и давай ее потихоньку гладить по волосам, по спине. всю огладила, а сама наставляет: – заставлю тебя повернуться, так ты, смотри, на меня не оглядывайся. вперед гляди, примечай, что будет, а ничего не говори. ну, поворачивайся! повернулась танюшка – перед ней помещение, какого она отродясь не видывала. не то церква, не то что. потолки на столбах из чистого малахиту. стены тоже в рост человека малахитом выложены, а по верхнему карнизу малахитовый узор прямо перед танюшкой, как вот в зеркале, стоит красавица, про каких только в сказках сказывают. волосы, как ночь, а глаза зеленые. и вся-то она изукрашена дорогими каменьями, а платье на ней из зеленого бархату с переливом. и так это платье сшито, как вот у цариц на картинках. на чем только держится. со стыда бы наши заводские сгорели на людях такое надеть, а эта зеленоглазая стоит себе спокойнешенько, будто так и надо. народу в том помещенье полно. по-господски одеты, и все в золоте да заслугах. у кого спереду навешано, у кого сзади нашито, а у кого и со всех сторон. видать, самое вышнее начальство. и бабы ихние тут же. тоже голоруки, гологруды, каменьями увешаны. только где им до зеленоглазой! ни одна в подметки не годится. в ряд с зеленоглазой какой-то белобрысенький. глаза враскос, уши пенечками, как есть заяц. а одежа на нем – уму помраченье. этому золота-то мало показалось, так он, слышь-ко, на обую камни насадил. да такие сильные, что, может, в десять лет один такой найдут. сразу видать – заводчик это. лопочет тот заяц зеленоглазой-то, а она хоть бы бровью повела, будто его вовсе нет.
– Заставлю тебя повернуться, так ты, смотри, на меня не оглядывайся. Вперед гляди, примечай, что будет, а ничего не говори. Ну, поворачивайся!
Повернулась Танюшка – перед ней помещение, какого она отродясь не видывала. Потолки высоченные на столбах из чистого малахиту. Стены тоже в рост человека малахитом выложены, а по верхнему карнизу малахитовый узор Прямо перед Танюшкой, как вот в зеркале, стоит красавица, про каких только в сказках сказывают. Волосы черные, а глаза зеленые. И вся-то она изукрашена дорогими каменьями, а платье на ней из зеленого бархату с переливом. Со стыда бы наши заводские сгорели на людях такое надеть, а эта зеленоглазая стоит себе спокойненько, будто так и надо. Народу в том помещение полно. По-господски одеты, и все в золоте да заслугах. У кого с переду навешано, у кого сзади нашито, а у кого и со всех сторон. Видать, самое вышнее начальство. И бабы ихние тут же. Тоже голоруки, гологруды, каменьями увешаны. Только где им до зеленоглазой! Ни одна в подметки не годится.
В ряд с зеленоглазой какой-то белобрысенький. Глаза враскос, уши пенечками, как есть заяц. А одежа на нем – уму помраченье. Этому золота-то мало показалось, так он, слышь-ко, на обую камни насадил. Да такие сильные, что, может, в десять лет один такой найдут. Сразу видать – заводчик это. Лопочет тот заяц зеленоглазой-то, а она хоть бы бровью повела, будто его вовсе нет.