- Сонь, долго ты там еще? Уже темно на улице, пошли домой! – Дмитрий Иванович крикнул в который раз через весь коридор пустого первого этажа школы.
- Да щас… Погоди ты! Поделай там еще что-нибудь в своем спортзале. – Так же громко отозвалась Софья, продолжая выскр из развалившегося в труху порожка дверного проема остатки жвачки, скорлупы от семечек и другого какого-то мелкого мусора. И уже тихо, про себя, продолжала бубнеть.- Господи, весь вечер на один класс убила. Вылизала, как операционную какую-то…
В конце коридора зазвонил телефон. Софья бросила тряпку – мешковину в ведерко с темной водой и направилась в сторону учительской, думая раздраженно о том, кто бы это мог звонить так поздно.
- Алё! Ага, я, Соня. Привет, привет, Генка! – ответила она и присела за стол. – Чего так поздно звонишь? Меня могло бы уже и не быть, между прочим.
- Да щас… Погоди ты! Поделай там еще что-нибудь в своем спортзале. – Так же громко отозвалась Софья, продолжая выскр из развалившегося в труху порожка дверного проема остатки жвачки, скорлупы от семечек и другого какого-то мелкого мусора. И уже тихо, про себя, продолжала бубнеть.- Господи, весь вечер на один класс убила. Вылизала, как операционную какую-то…
В конце коридора зазвонил телефон. Софья бросила тряпку – мешковину в ведерко с темной водой и направилась в сторону учительской, думая раздраженно о том, кто бы это мог звонить так поздно.
- Алё! Ага, я, Соня. Привет, привет, Генка! – ответила она и присела за стол. – Чего так поздно звонишь? Меня могло бы уже и не быть, между прочим.