И я наконец-то поняла, кого я видела каждый день по дороге в школу! Это не может не радовать. С первого сентября меня мучил этот вопрос. Потому что почти не было таких дней, чтоб мы не пересеклись на перекрёстке. Теперь даже забавно вспоминать. Рада, что это оказался очень даже умный человечек... .
За окошком, что напротив, Тётя машет мне платком. Я не против - только, тётя, Я же с Вами не знаком!
Как усердно провожает! Вверх смотрю, едва дыша.. . Вот, казалось бы, чужая, - А добрейшая душа!
Мол, «успехов, первоклашка! Не зевай на мостовой!».. . Вынул робко из кармашка Я платочек носовой.
И, хоть был смущён немножко, Тёте стал махать в ответ.. . Вдруг кричит она в окошко: - Ты нормальный или нет? !
Издеваться вздумал, что ли? Здесь не цирк! И не кино! И чему вас учат в школе? ! Не мешай мне мыть окно!! !
ПО ДОРОГЕ В ШКОЛУ Мы жили на старом шоссе. От дома да школы было не меньше трех километров. Я вставала пораньше, готовила завтрак, кормила детей, и мы выходили из дому еще затемно. Путь наш лежал через Тимирязевский парк. Деревья стояли высокие, неподвижные, точно выведенные тушью на синем, медленно светлеющем небе. Снег поскрипывал под ногами, воротники понемногу покрывались инеем от дыхания. Мы шли втроем - Анатолий Петрович выходил из дому позже. Сначала шагали молча, но понемногу остатки недавнего сна словно истаивали вместе с темнотой, и завязывался какой-нибудь неожиданный и интересный разговор. - Мама, - спросила раз Зоя, - почему так: деревья чем старше, тем красивее, а человек, когда старый, становится соврем некрасивый? Почему? Я не успела ответить. - Неправда! - горячо возразил Шура. - Вот бабушка старая, а разве некрасивая? Красивая! Я вспоминаю свою маму. Нет, сейчас никто не назовет ее красивой: у нее такие усталые глаза, впалые, морщинистые щеки.. . Но Шура, словно подслушав мою мысль, говорит: - Я кого люблю, тот для меня и красивый. - Да, правда, - подумав, соглашается Зоя. ...Однажды, когда мы шли втроем вдоль шоссе, нас нагнала грузовая машина и вдруг затормозила. - В школу? - коротко спросил шофер, выглянув из окошка. - В школу, - удивленно ответила я. - Ну-ка, давайте сюда ребятишки. Не успела я опомниться, как Зоя с Шурой оказались в кузове, и под их восторженный крик машина покатила дальше. С того дня до самой весны в один и тот же час нас нагонял на дороге этот грузовик и, захватив ребят, довозил их почти до самой школы. Там, на углу, они вылезали, а машина мчалась дальше. Мы никогда не дожидались "нашей машины", нам нравилось вдруг услышать за спиной знакомый басовитый гудок и такой же густой, низкий оклик: "Ну-ка, забирайтесь в кузов! " Конечно, добродушному шоферу просто было с нами по дороге, но ребята почти поверили, что он нарочно приезжает за ними. Очень приятно было так думать!
За окошком, что напротив,
Тётя машет мне платком.
Я не против - только, тётя,
Я же с Вами не знаком!
Как усердно провожает!
Вверх смотрю, едва дыша.. .
Вот, казалось бы, чужая, -
А добрейшая душа!
Мол, «успехов, первоклашка!
Не зевай на мостовой!».. .
Вынул робко из кармашка
Я платочек носовой.
И, хоть был смущён немножко,
Тёте стал махать в ответ.. .
Вдруг кричит она в окошко:
- Ты нормальный или нет? !
Издеваться вздумал, что ли?
Здесь не цирк! И не кино!
И чему вас учат в школе? !
Не мешай мне мыть окно!! !
ПО ДОРОГЕ В ШКОЛУ
Мы жили на старом шоссе. От дома да школы было не меньше трех километров.
Я вставала пораньше, готовила завтрак, кормила детей, и мы выходили из дому еще затемно. Путь наш лежал через Тимирязевский парк. Деревья стояли высокие, неподвижные, точно выведенные тушью на синем, медленно светлеющем небе. Снег поскрипывал под ногами, воротники понемногу покрывались инеем от дыхания.
Мы шли втроем - Анатолий Петрович выходил из дому позже.
Сначала шагали молча, но понемногу остатки недавнего сна словно истаивали вместе с темнотой, и завязывался какой-нибудь неожиданный и интересный разговор.
- Мама, - спросила раз Зоя, - почему так: деревья чем старше, тем красивее, а человек, когда старый, становится соврем некрасивый? Почему?
Я не успела ответить.
- Неправда! - горячо возразил Шура. - Вот бабушка старая, а разве некрасивая? Красивая!
Я вспоминаю свою маму. Нет, сейчас никто не назовет ее красивой: у нее такие усталые глаза, впалые, морщинистые щеки.. .
Но Шура, словно подслушав мою мысль, говорит:
- Я кого люблю, тот для меня и красивый.
- Да, правда, - подумав, соглашается Зоя.
...Однажды, когда мы шли втроем вдоль шоссе, нас нагнала грузовая машина и вдруг затормозила.
- В школу? - коротко спросил шофер, выглянув из окошка.
- В школу, - удивленно ответила я.
- Ну-ка, давайте сюда ребятишки.
Не успела я опомниться, как Зоя с Шурой оказались в кузове, и под их восторженный крик машина покатила дальше.
С того дня до самой весны в один и тот же час нас нагонял на дороге этот грузовик и, захватив ребят, довозил их почти до самой школы. Там, на углу, они вылезали, а машина мчалась дальше.
Мы никогда не дожидались "нашей машины", нам нравилось вдруг услышать за спиной знакомый басовитый гудок и такой же густой, низкий оклик: "Ну-ка, забирайтесь в кузов! " Конечно, добродушному шоферу просто было с нами по дороге, но ребята почти поверили, что он нарочно приезжает за ними. Очень приятно было так думать!