Изучая текст, будь то художественный роман, научная диссертация, памфлет, стихотворение, анекдот, первое, чем задается читатель, перебирая слова и предложения, – о чем здесь написано, что хотел выразить автор набором именно этих слов? Когда сочинителю удалось полностью раскрыть свой замысел, понять его нетрудно, основная мысль текста понятна уже в процессе чтения, и лейтмотивом проходит через все повествование. Но когда идея сама по себе эфемерна, да еще выражена не буквально, а метафорами, образным описанием, понять автора бывает довольно трудно. Каждый читатель увидит в главной идее текста что-то свое, близкое, в зависимости от его мировоззрения, уровня интеллекта, социального положения в обществе. И весьма вероятно, что узнанное и понятое читателем будет далеким от такого понятия, как основная мысль текста, которую пытался вложить в произведение сам автор. -
середине августа, перед рождением молодого месяца, вдруг наступили отвратительные погоды, какие так свойственны северному побережью Черного моря. То по целым суткам тяжело лежал над землею и морем густой туман, и тогда огромная сирена на маяке ревела днем и ночью, точно бешеный бык. То с утра до утра шел не переставая мелкий, как водяная пыль, дождик, превращавший глинистые дороги и тропинки в сплошную густую грязь, в которой увязали надолго возы и экипажи. То задувал с северо-запада, со стороны степи свирепый ураган; от него верхушки деревьев раскачивались, пригибаясь и выпрямляясь, точно волны в бурю, гремели по ночам железные кровли дач, казалось, будто кто-то бегает по ним в подкованных сапогах, вздрагивали оконные рамы, хлопали двери, и дико завывало в печных трубах.
середине августа, перед рождением молодого месяца, вдруг наступили отвратительные погоды, какие так свойственны северному побережью Черного моря. То по целым суткам тяжело лежал над землею и морем густой туман, и тогда огромная сирена на маяке ревела днем и ночью, точно бешеный бык. То с утра до утра шел не переставая мелкий, как водяная пыль, дождик, превращавший глинистые дороги и тропинки в сплошную густую грязь, в которой увязали надолго возы и экипажи. То задувал с северо-запада, со стороны степи свирепый ураган; от него верхушки деревьев раскачивались, пригибаясь и выпрямляясь, точно волны в бурю, гремели по ночам железные кровли дач, казалось, будто кто-то бегает по ним в подкованных сапогах, вздрагивали оконные рамы, хлопали двери, и дико завывало в печных трубах.