В жизни каждого художника бывают трудные периоды. Тоска по родине, расставание с любимыми, творческие муки – все это обращает взгляды творцов к осенней палитре. В этом времени года есть увядающее золото, слезы дождя, тревожное небо, безжалостные ветра.
Свое небольшое произведение «Осенний день. Сокольники» начинающий живописец Исаак Левитан писал в ссылке, тоскуя по Москве, друзьям, творческим мастерским. Его полотно полно грусти и метаний. Несложная композиция из линейной превращается в воронку, в которой в невообразимой дали сходятся параллели: дорожка кленовой аллеи, изумрудная зелень трав, темный хвойный лес и низкое небо.
Простоту пейзажа, однако, наполняет аллегория. Золотистые клены фонарями сияют вдоль дорожки, щедро сыпля дорогое убранство под ноги. Травы поражают пышностью и стойкостью к сентябрьской непогоде. А густые хвойные стены смыкаются на горизонте, словно гвардия, преградившая путь к Москве. Дымным смерчем вклинивается в горизонт небо. Картина полна отчаяния, тревоги, надежд и боли.
Нетипична для пейзажей Левитана фигура женщины, что движется к зрителю из осенней дали. Ее вписать в картину друг художника, Николай Чехов. Эта хрупкая дама завершила аллегорию произведения. Незнакомка в черном несет художнику весть. Это известие об амнистии, письмо от друзей, продолжение опалы? Мы не знаем.
Вместе с Левитаном хочется грустить об утраченном, смотреть в прохладную туманную даль. И надеяться, что там, за осенним поворотом, ждут добрые вести.
В жизни каждого художника бывают трудные периоды. Тоска по родине, расставание с любимыми, творческие муки – все это обращает взгляды творцов к осенней палитре. В этом времени года есть увядающее золото, слезы дождя, тревожное небо, безжалостные ветра.
Свое небольшое произведение «Осенний день. Сокольники» начинающий живописец Исаак Левитан писал в ссылке, тоскуя по Москве, друзьям, творческим мастерским. Его полотно полно грусти и метаний. Несложная композиция из линейной превращается в воронку, в которой в невообразимой дали сходятся параллели: дорожка кленовой аллеи, изумрудная зелень трав, темный хвойный лес и низкое небо.
Простоту пейзажа, однако, наполняет аллегория. Золотистые клены фонарями сияют вдоль дорожки, щедро сыпля дорогое убранство под ноги. Травы поражают пышностью и стойкостью к сентябрьской непогоде. А густые хвойные стены смыкаются на горизонте, словно гвардия, преградившая путь к Москве. Дымным смерчем вклинивается в горизонт небо. Картина полна отчаяния, тревоги, надежд и боли.
Нетипична для пейзажей Левитана фигура женщины, что движется к зрителю из осенней дали. Ее вписать в картину друг художника, Николай Чехов. Эта хрупкая дама завершила аллегорию произведения. Незнакомка в черном несет художнику весть. Это известие об амнистии, письмо от друзей, продолжение опалы? Мы не знаем.
Вместе с Левитаном хочется грустить об утраченном, смотреть в прохладную туманную даль. И надеяться, что там, за осенним поворотом, ждут добрые вести.