ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ОТЦА И СЫНА В НОВЕЛЛЕ ДЖ. ОЛДРИДЖА «ПОСЛЕДНИЙ ДЮЙМ» Героями новеллы Дж. Олдриджа «Последний дюйм» являются летчик Бен и его десятилетний сын Дэви. Непросто складываются отношения отца и сына, которые не виделись и не общались долгое время. Можно предположить, что родители десятилетнего Дэви не любили друг друга. Их союз был, скорее всего, попыткой двух человек уйти от одиночества; вскоре после рождения мальчика семья распалась. Каждый вернулся к своим привычным делам и заботам. Мама Джоанна, имя которой только упоминается несколько раз в тексте, уехала к себе домой и зажила «приличной жизнью, достойной приличной женщины». Папа Бен, лишившийся возможности зарабатывать на жизнь профессией летчика, занимался подводными съемками акул. Казалось, все должны быть счастливы. Все, кроме Дэви, маленького беззащитного мальчика. Встретившись после долгой разлуки, отец и сын не могут найти общий язык. Трудно утверждать, что именно было этому причиной. Скорее всего, нежелание отца обременять себя лишними проблемами, вникая в тонкую детскую психологию. О чувствах Бена мы узнаем из многочисленных монологов-размышлений. Отец осознает, что его сын глубоко несчастен. Дэви — одинокий, неприкаянный ребенок, «который в десять лет чувствовал, что мать им не интересуется, а отец — посторонний человек, резкий и немногословный, не знающий, о чем с ним говорить в те редкие минуты, когда они были вместе». Отец не стремится найти общий язык с ребенком, искренне считая, что время воспитания упущено. Да и воспитанием сына должен был заниматься вовсе не он, а жена: «Джоанне следовало постараться, чтобы мальчик рос живым и веселым». Сын ведет себя соответствующим образом. Он замыкается в себе, а если о чем-то и спрашивает, то «голос у него сразу становился угрюмым: он заранее ожидал резкого ответа». Отношения отца и сына переходят на качественно новый уровень только после кровавой трагедии, ставшей настоящим испытанием человеческого духа. Бен давно знал, что с природой шутки плохи, а занимаясь подводной съемкой акул, необходимо быть предельно осторожным и внимательным. Оплошность стала роковой: весь израненный акулой, он кое-как выбрался из воды, обливаясь кровью, теряя сознание. Жизненные силы покидают его. И вот здесь-то Бен осознает, что даже важнее его собственной жизни для него сейчас жизнь вот этого мальчика, еще недавно так раздражавшего его: «Если он умрет, мальчик останется один, а об этом страшно даже подумать. Это еще хуже, чем его собственное состояние. Мальчика не найдут вовремя в этом выжженном начисто краю, если его вообще найдут». Но и Дэви в этой трагической ситуации раскрывается перед отцом совершенно с другой стороны. Это уже не тот тихий и застенчивый мальчик, сжимающийся от каждого резкого окрика отца. Пережив ужас при виде израненного Бена и страх от мысли, что они не смогут выбраться из Акульей бухты уже никогда, он вдруг, возможно, неожиданно даже для себя, становится способным на поступки, которые и взрослым порой не под силу. Он перевязывает раны отцу, тащит его до самолета ему забраться в кабину. Бен слышит ярость в голосе сына, и это удивляет его еще больше: «Неужели можно годами жить с сыном и не разглядеть его лица?» А вот у Бена, наоборот, откуда-то взялась мягкость, нежность к сыну. Ведь только так он мог сказать мальчику о самом главном: вести самолет придется ему. И вместе они преодолевают все трудности: очень трудный путь из Акульей бухты до города и не менее трудный путь друг к другу. Десятилетний мальчик свою жизнь и жизнь отца. В сердце Бена просыпается любовь к сыну и желание преодолеть «последний дюйм, который разделяет всех и вся». «Последний дюйм» — название произведения и символ человеческого непонимания, невнимания, отчуждения родных людей, не найти общий язык. Выражение «последний дюйм» первый раз встречается в диалоге отца и сына, происходящем во время полета на самолете. Бен объясняет Дэви, как правильно рассчитать расстояние до земли во время приземления. Предупреждает, что это расстояние обязательно должно равняться шести дюймам. Если взять выше, то можно при посадке повредить самолет, а слишком низко — можно перевернуться. «Все дело в последнем дюйме», — подчеркивает Бен, но Дэви уже это знает. Когда они с отцом брали машину напрокат, один из учеников неправильно рассчитал расстояние, попал на кочку: самолет перевернулся, а летчик погиб. Так и в человеческих отношениях: необходимо вовремя и точно преодолеть последний дюйм, для того чтобы обрести любовь, уважение и взаимопонимание. На мой взгляд, Бен легко преодолеет последний дюйм, «доберется до самого сердца мальчишки» и не только потому, что он когда-то был мастером своего дела. Бен искренне и преданно любит сына, а любовь всегда преодолевает все преграды на своем пути.
В авторском предисловии к своему самому знаменитому произведению – философской сказке «Маленький принц» - французский писатель и летчик Антуан Сент-Экзюпери посетовал на то, что многие разногласия между взрослыми и детьми происходят по одной причине: «все взрослые когда-то были детьми, только мало кто из них об этом помнит». И с этим трудно не согласиться! А скольких слез и недоразумений можно было бы избежать, остановись вовремя родители в критике своего чада и вспомни себя в его годы. Только нет – «мы взрослые, мы всегда правы, мы хотим только добра».Проблема «отцов и детей» стара, как мир. Когда-то она касается музыкальных вкусов и пристрастий, когда-то – политических взглядов, когда-то – литературных симпатий и антипатий. Чтобы сгладить остроту этой проблемы, от каждой из сторон требуется два умения – слушать и слышать. Слушают преимущественно все. А вот слышат – единицы. Только обнаруживается это поздно и некстати, когда конфликт уже вышел наружу и разгорелся, как бушующий костер.Особенно наглядно проблема спора поколений обнаруживается, когда обращаешься к истории молодежных неформальных движений. Ученые придумали для них общий термин – контркультура. Сначала в послевоенную жизнь ворвались стиляги, про которых несколько лет назад у нас в стране сняли замечательный, лиричный и музыкальный фильм. Потом появились битники, которые передали эстафету хиппи. Затем настала очередь панков и металлистов.Сегодня на слуху объединения готов и эмо. Так что обе культуры – традиционная культура «отцов» и контркультура «детей» - вынуждены как-то уживаться между собой. Не всегда им это удается. В советские годы рок-музыкой страшали маленьких детей, концерты приходилось устраивать в подвалах и на квартирах (отсюда из название – «квартирники»), на рок обрушивались всевозможные гонения. Эту музыку назвали безыдейной, не хотели замечать ее мощного социального звучания и гражданственности.Бывают ли семьи, где обходится без «напряженки», без выяснения отношений на повышенных тонах, без рукоприкладства? Конечно! Но при нескольких условиях: если родители никогда не ругаются в присутствии детей, если не поднимают на них руку, если их мораль – ненавязчивая, добрая, сердечная, если все настроены друг другу.Спорить мы не перестанем никогда. Только любой спор бессмысленен, потому что редко кого можно переубедить, не сходя с места. Требуется время подумать и расставить все точки над «i». И добрая воля. И желание идти навстречу. Иногда человек, чужой по крови, вдруг становится роднее родного, и с ним ты начинаешь строить собственную семью. Так что ни от чего зарекаться тоже не надо…
