Сокртатить текст в два раза, но что бы не потерялся основной смысл И МИЛОСЕРДИЯ...
Девочка в красном пальтишке, в меховых башмаках, в пуховой шапочке кормила голубей из кулька.
И они кружились вокруг девочки хороводом, раздув зобы, хлопаясь, долбя друг дружку, оттирая боком. Девочка смеялась, сыпала крупу с крошками и все повторяла: «У, какие! У, какие!..»
А на скамейке сидел ее отец, курил, жмурился от несильного, но уже пригревающего солнца и поощрял девочку, хвалил ее за усердие.
А ночью он сгреб лопатой мертвых голубей в кузов машины, и когда нагреб их полный кузов, отвез на свалку и сжег там. Вернулся он домой наутро», осторожно мимо кровати дочки, которая глубоко спала. Руки ее были хорошо, с мылом отмыты, и девочка сладко причмокивала губами, даже чему-то улыбалась.
И когда я услышал от этого спокойного отца, спокойно рассказывающего о том, как «несмышленая» девочка кормила голубей отравленной пищей, полученной им в санэпидстанции, потому что голуби стали болеть, могли заразить людей и животных, и нужно было их истребить, то вспомнил, как в другим месте, другие «борцы» за здоровье людей, обсыпали предвесенний лес дустом, чтобы убить энцефалитного клеща. Но клеща в эту пору не убить — он, оцепенев, спит в гнилых пеньях, колодинах и под корой, а вот птицу в той местности истребили всю подчистую.
А птицы там было, птицы! Уже отравленная, но все еще живая двигаться, птица — глухари, тетерева, рябчики вылетали на восходе солнца, грелись и падали замертво на узкую, тропинку, и так их много упало, что, когда я шел весной по этой тропе, под ногами у меня хрустели птичьи скелеты и сапоги по щиколотку, уходили в перо, и было идти тяжело и вязко, будто по мягко проседающему мху.
Но я шел, шел, ослепленный слезами, и не мог проклинать, а молил каким-то полузабытым отрывком из старой молитвы, себя, детей своих, всех людей, таких беззаботных и жестоких: «Боже, милосердия ми воздаждь... и милосердия ми воздаждь... и милосердия...»
Цифры - номера предложений
Объяснение:
(1)С тех пор как он поверил, что, ежедневно тренируясь, сможет научиться летать без ног и снова стать полноценным летчиком, им овладела жажда жизни и деятельности. (2)Теперь у него была цель жизни: он должен вернуться к профессии истребителя. (3)Еще в ранней юности привыкший осмысливать свою жизнь, он прежде всего точно определил, что он должен сделать, чтобы достичь этого как можно скорее, не тратя попусту драгоценного времени. (4)Гимнастика ног причиняла острую боль, но Мересьев с каждым днем отводил ей на минуту больше, чем вчера. (5)Это были страшные минуты, когда слезы сами лились из глаз и приходилось до крови кусать губы, чтобы сдержать невольный стон. (6)После каждого такого упражнения он бессильно падал на подушку с мыслью: сумеет ли он снова возобновить их? (7)Но приходило положенное время, и он принимался за свое. (8)Он часто видел себя во сне здоровым, быстрым. (9)То по тревоге несется во весь опор к самолету, с ходу вспрыгивает на крыло, садится в кабину и пробует ногами рули. (10)То вместе с Олей, взявшись за руки, бегут они что есть духу по цветущей степи, бегут босиком, ощущая ласковое прикосновение влажной и теплой земли. (11)Как тяжело после этого просыпаться! (12)Все с большим и большим упорством стремился он к намеченной цели, и в упражнениях, которые с таким упорством проводил Алексей, было что-то фанатическое. (13)Никто в палате, конечно, не верил в возможность летать без ног, однако упорство товарища все уважали и, скрывая это за шутками даже преклонялись перед ним. (14)0днажды летним утром пожилой человек в железных очках принес ему пару протезов ловко сконструированных и пригнанных по мерке. — (15)Ну, в добрый час, — сказал старый мастер. (16)Мересьев сделал несколько осторожных шагов, и дались они ему, эти первые шаги, с таким трудом, что, дойдя до двери и обратно, он почувствовал, будто бы куль муки втащил на пятый этаж. (17)Добравпшсь до койки, он повалился на нее грудью, не имея сил даже повернуться на спину старик, знатная работа, бормотал Алексей. (19)Пренебрегая болью, он начал заново учиться ходить — взад-вперед, по коридору, размеренно, неутомимо двигался старший лейтенант Мересьев, с каждым днем удлиняя путь. (20)«Славный малый! — думал про него Гвоздев. — (21)Экая силища в этом человеке! ». . . (22)И вот в оттепельный мартовский день Алексей поднялся на своем истребителе в небо и ощутил вдруг, что машина ему послушна, что он чувствует ее всем своим существом. (23)3а какой-то невидимой чертой были подведены итоги его упорных тренировок. (24)Он перешел эту черту и теперь легко, без напряжения дожинал плоды многих и многих дней тяжелого труда. (25)Он добился главного, о чем так долго мечтал: он опять летал.
Сколько фразеологизмов в тексте? С ног до головы Когда-то я был с ним на короткой ноге. Но однажды он (с левой ноги встал что ли?) полез ко мне драться. Я со всех ног домой! Еле ноги унес!.. Зато теперь к нему ни ногой. Ноги моей больше у него не будет! Да, ведѐт он себя из рук вон плохо. Надо бы взять его в руки. И дать ему по рукам. Чтобы знал: рукам воли не давай! И тогда – руку даю на отсечение – он сразу перестанет распускать руки! Спору нет – горячая голова! Но уж если мы с ним сошлись на свою голову, то теперь отвечаем за его поведение головой. Я ещѐ не знаю, что мы должны сделать в первую очередь (у меня голова идѐт кругом), но думаю, что голову вешать не стоит. Ручаюсь головой, что все вместе мы всегда сумеем намылить ему голов