Составьте хороший и отличный план к тексту)
У угла моей дачи стояла кадушка, полная воды. Рядом куст бузины. На бузине сидели бок о бок два молодых воробья, совсем ещё молодых, с пушком, сквозящим из-за перьев, с ярко-жёлтыми пазухами по краям клювов. Один бойко и уверенно перепорхнул на край кадушки и стал пить. Пил - и всё поглядывал на другого, и перекликался с ним на звенящем своём языке. Другой - чуть поменьше - с серьёзным видом сидел на ветке и опасливо косился на кадушку. А пить-то, видимо, хотелось - клюв был разинут от жары.
И вдруг я ясно увидел: тот, первый, - он уже давно напился и примером своим ободряет другого, показывает, что ничего тут нет страшного. Он непрерывно прыгал по краю кадушки, опускал клюв, захватывал воду и тотчас ронял её из клюва, и поглядывал на брата - звал его.
Братишка на ветке решился, слетел к кадушке. Но только коснулся лапками сырого, позеленевшего края, - и сейчас же испуганно порхнул назад на бузину. А тот опять стал его звать.
И добился наконец. Братишка перелетел на кадушку, неуверенно сел, всё время трепыхая крылышками, и напился. Оба улетели.
В своём бесстрастий пожарные трагичны, на их лицах, играют отблески пламени, которое уже где разгорелось, уже где то их ждёт, до поры невидимая.
На едущих печально слетают, огненно жёлтые листья из екатерининского сада, где, свой пожар. Мы с мамой у кованой решётки, и наблюдаем, как невесомость листьям передаётся обозу, он медленно отрывается от брусчатки и на небольшой высоте, летит над Невским. За ленейкой с пожарными проплывает повозка с паровым насосом, из котла-пар, из трубы-дам, за ней медицинский фургон, что бы обожженных. Я плачу и мама говорит чтобы, я не боялся, только ведь, плачу я, не от страха, от избытка чувств, от восхищения мужеством и великой славой этих людей, от того что так торжественно, они плывут, мимо замершей толпы, под колокольный звон.
Я очень хотел стать брандмейстером и всякий раз, видя пожарных, обращал к ним беззвучную принять меня в их ряды. Она понятно не была услышана но сейчас спустя годы, я об этом не жалею. Тогда же проезжая на Невском империале я неизменно представлял, что направляюсь на пожар, держался торжественно и немного грустно и не знал как там всё ещё сложится при тушений и ловил восторженные взгляды и на приветствие толпы, слегка откинув голову на бок, отвечал одними глазами