Приплыви Пётр не на длинных лодках, может быть, и он заразился бы спесью. Но он хорошо помнил и снова видел гордое презрение, прикрытое любезными улыбками у всех этих людей с Запада — от седобородого, с выбитыми зубами матроса до купца, разодетого в испанский бархат… Вон — высоко на корме, у фонаря, стоит коренастый, коричневый, суровый человек в золотых галунах, в шляпе со страусовым пером, в шёлковых чулках. Это капитан. Спокойно глядит он сверху вниз на длинного, нелепого юношу в неуклюжей лодке, на царя варваров… Так же поглядывал он сверху вниз где-нибудь на Мадагаскаре, на Филиппинских островах, приказав зарядить пушки картечью…
И Пётр с азиатской хитростью почувствовал, каким он должен появиться перед этими людьми, чем единственным взять верх над ними… Их нужно было удивить, чтобы такого они сроду не видывали, чтобы рассказывали дома про небывалого царя, которому плевать на то, что — царь… Он, Пётр Алексеев, подшкипер переяславского флота, так и поведёт себя: мы, мол, люди рабочие, бедны да умны, пришли к вам с поклоном от нашего убожества научите, как топор держать…
Император Петр 1 приплыл на длинных лодках, так как помнил презрительные взгляды людей с Запада, едва прикрытые любезными улыбками. Поэтому он и не стал спесивым, высокомерным. И матрос с седой бородой, и купец, и капитан в изящных чулках смотрели на него свысока.
Он почувствовал ,что именно так должен предстать перед этими людьми, чтобы не потерять достоинство. Их нужно поразить ,чтобы , вернувшись домой, они поведали своим о необычном царе, который вовсе не кичится своим положением.
Что бояре нос задирают ,это так и надо. А он ,Петр Алексеев , поведет себя как подшкипер переяславского флота : мы ,мол,люди простые, рабочие ,бедны да умны .От нашего убожества пришли с поклоном научите ,как топор держать.
Приплыви Пётр не на длинных лодках, может быть, и он заразился бы спесью. Но он хорошо помнил и снова видел гордое презрение, прикрытое любезными улыбками у всех этих людей с Запада — от седобородого, с выбитыми зубами матроса до купца, разодетого в испанский бархат… Вон — высоко на корме, у фонаря, стоит коренастый, коричневый, суровый человек в золотых галунах, в шляпе со страусовым пером, в шёлковых чулках. Это капитан. Спокойно глядит он сверху вниз на длинного, нелепого юношу в неуклюжей лодке, на царя варваров… Так же поглядывал он сверху вниз где-нибудь на Мадагаскаре, на Филиппинских островах, приказав зарядить пушки картечью…
И Пётр с азиатской хитростью почувствовал, каким он должен появиться перед этими людьми, чем единственным взять верх над ними… Их нужно было удивить, чтобы такого они сроду не видывали, чтобы рассказывали дома про небывалого царя, которому плевать на то, что — царь… Он, Пётр Алексеев, подшкипер переяславского флота, так и поведёт себя: мы, мол, люди рабочие, бедны да умны, пришли к вам с поклоном от нашего убожества научите, как топор держать…
Император Петр 1 приплыл на длинных лодках, так как помнил презрительные взгляды людей с Запада, едва прикрытые любезными улыбками. Поэтому он и не стал спесивым, высокомерным. И матрос с седой бородой, и купец, и капитан в изящных чулках смотрели на него свысока.
Он почувствовал ,что именно так должен предстать перед этими людьми, чтобы не потерять достоинство. Их нужно поразить ,чтобы , вернувшись домой, они поведали своим о необычном царе, который вовсе не кичится своим положением.
Что бояре нос задирают ,это так и надо. А он ,Петр Алексеев , поведет себя как подшкипер переяславского флота : мы ,мол,люди простые, рабочие ,бедны да умны .От нашего убожества пришли с поклоном научите ,как топор держать.