Сжатое изложение с крыльца нашего была видна река белая, и я с нетерпением ожидал, когда она вскроется. на все мои вопросы о том, когда мы поедем в снегиревку, взрослые обыкновенно отвечали: "а вот как река пройдет". и, наконец, пришел этот желанный день и час. торопливо взглянул евсеич в мою детскую и тревожно-радостным голосом сказал: "белая тронулась! ". мать позволила, и в одну минуту, тепло одетый, я уже стоял на крыльце и жадно следил глазами, как шла между неподвижных берегов огромная полоса синего, темного, а иногда и желтого льда. далеко уже уплыла поперечная дорога, и какая-то несчастная черная корова бегала по ней, как безумная, от одного берега до другого. стоявшие около меня женщины и девушки сопровождали каждое неудачное движение бегающего животного, рев которого долетал до моих ушей, жалобными восклицаниями, и мне стало его жалко. река на повороте за крутой утес; скрылись за ними дорога и бегающая по ней чужая корова. вдруг две собаки показались на льду, но их суетливые прыжки возбудили не жалость, а смех в окружающих меня людях, ибо все были уверены, что собаки не утонут, а перепрыгнут или переплывут на берег. я охотно этому верил и, позабыв бедную корову, сам смеялся вместе с другими. собаки не замедлили оправдать общее ожидание и скоро перебрались на берег. лед все ещё шел крепкою, сплошною, неразрывною, бесконечною глыбою. глухой шум, похожий по временам на скрип или отдаленный стон, явственно долетал до наших ушей. полюбовавшись немного этим величественным и страшным зрелищем, я воротился к матери и долго, с жаром рассказывал ей все, что видел.
