Тоска по Москве Изложение Год назад я переехал из Москвы в другой город. А из-за этого переезда я сменил школу. Очень тяжело привыкать к новому коллективу, ведь он не такой который был в Москве. Он совсем другой. Недружный, Незнакомый. Еще каждый Новый год теперь я праздную у себя в квартире, потому что здесь его просто негде отметить. Я хочу вернуться обратно, в Москву! Ведь там всё своё, родное, а тут... Я очень тоскую по Москве. Там у меня осталось много друзей, любимая школа. Я хочу в Москву!
Дворник Николай сидел в дворницкой и недоумевая смотрел на сапоги лежавшие перед ним на лавке. Случилось странное, почти невероятное. Сапоги были не сшиты, а построены давно великим архитектором, сапожником Романом Петровым пьяницей неимоверным, но и мастером каких больше не осталось. И вот сапоги Романовой работы кончились. Не то, чтобы кончились они совсем нежданно. Нет, признаки грозящей им старости намечались раньше и не один раз. Три пары каблуков и две подошвы переменил на них Николай. А как это случилось неизвестно... Снес их к сапожнику Романову наследнику, но наследнику. ни таланта, а мастерской. Тот как увидал поднеся к свету сразу сказал, что больше чинить не чего, кожа не выдержит. Николай и сам видел это и ни какой особенной надежды не питал.
Изложение
Год назад я переехал из Москвы в другой город. А из-за этого переезда я сменил школу.
Очень тяжело привыкать к новому коллективу, ведь он не такой который был в Москве. Он совсем другой. Недружный, Незнакомый.
Еще каждый Новый год теперь я праздную у себя в квартире, потому что здесь его просто негде отметить.
Я хочу вернуться обратно, в Москву! Ведь там всё своё, родное, а тут...
Я очень тоскую по Москве. Там у меня осталось много друзей, любимая школа.
Я хочу в Москву!
Случилось странное, почти невероятное. Сапоги были не сшиты, а построены давно великим архитектором, сапожником Романом Петровым пьяницей неимоверным, но и мастером каких больше не осталось. И вот сапоги Романовой работы кончились.
Не то, чтобы кончились они совсем нежданно. Нет, признаки грозящей им старости намечались раньше и не один раз. Три пары каблуков и две подошвы переменил на них Николай.
А как это случилось неизвестно...
Снес их к сапожнику Романову наследнику, но наследнику. ни таланта, а мастерской. Тот как увидал поднеся к свету сразу сказал, что больше чинить не чего, кожа не выдержит. Николай и сам видел это и ни какой особенной надежды не питал.