Каждый человек, когда пытается туда добраться — до самой северной точки планеты — себе придумывает какие-то истории, начитавшись книг, насмотревшись фильмов, но то, что он видит на самом деле, особенно проведя в серьезных полярных условиях достаточно серьезное количество времени, очень сильно отличается от того романтического восприятия, к которому мы привыкли.
Каждый человек, когда пытается туда добраться — до самой северной точки планеты — себе придумывает какие-то истории, начитавшись книг, насмотревшись фильмов, но то, что он видит на самом деле, особенно проведя в серьезных полярных условиях достаточно серьезное количество времени, очень сильно отличается от того романтического восприятия, к которому мы привыкли.Представьте себе, температура — минус сорок два, мороз заползает всюду: от него не спрятаться, от него невозможно скрыться, от него невозможно убежать. В палатках, да, тепло, но тебе приходится все время выходить на этот мороз, все время находиться там. Есть такие моменты как простые отравления человеческого организма. Если кто-то это делал при температуре минус сорок два градуса, он меня поймет. А если еще и буран, если еще ветер — это вообще невозможно передать. Конечно, момент романтики присутствует, особенно первое время, когда вокруг — белое ледяное безмолвие. Через какое-то время глаз к этому адаптируется, ты перестаешь восхищаться этими торосами, этими ледяными нагромождениями. Начинается, как полярники говорят, цветовое голодание — тебе не хватает зеленого цвета, каких-то мягких, теплых цветов, потому что вокруг только холодные — разного рода синие, голубые, белые тона в разных интерпретациях.
Каждый человек, когда пытается туда добраться — до самой северной точки планеты — себе придумывает какие-то истории, начитавшись книг, насмотревшись фильмов, но то, что он видит на самом деле, особенно проведя в серьезных полярных условиях достаточно серьезное количество времени, очень сильно отличается от того романтического восприятия, к которому мы привыкли.Представьте себе, температура — минус сорок два, мороз заползает всюду: от него не спрятаться, от него невозможно скрыться, от него невозможно убежать. В палатках, да, тепло, но тебе приходится все время выходить на этот мороз, все время находиться там. Есть такие моменты как простые отравления человеческого организма. Если кто-то это делал при температуре минус сорок два градуса, он меня поймет. А если еще и буран, если еще ветер — это вообще невозможно передать. Конечно, момент романтики присутствует, особенно первое время, когда вокруг — белое ледяное безмолвие. Через какое-то время глаз к этому адаптируется, ты перестаешь восхищаться этими торосами, этими ледяными нагромождениями. Начинается, как полярники говорят, цветовое голодание — тебе не хватает зеленого цвета, каких-то мягких, теплых цветов, потому что вокруг только холодные — разного рода синие, голубые, белые тона в разных интерпретациях.Когда человек туда едет, он пытается себе представить, как это будет и рисует себе обычные виды. То есть мы ощущения себе представить зачастую не можем и представляем себе именно картинки. И картинки там действительно очень красивые: ледяные торосы, нагромождения, Северный ледовитый океан и так далее. А вот когда эти картинки начинают наслаиваться на ощущения холода, который ты все время ощущаешь, на моменты бытовых лишений, потому что невозможно на льдине построить серьезную комфортную базу, как на большой земле. В любом случае чего-то ты будешь лишен.
1. Прилагательное: Гружёная машина остановилась возле нашего дома.
Это прилагательное, потому что образовано от глагола несовершенного вида грузить, нет зависимых слов, пишем одну букву н.
2. Причастие: Гружённая кирпичом машина остановилась возле нашего дома.
Это причастие, потому что есть зависимое слово: гружённая чем? кирпичом. Пишем две буквы нн.
Блестящий осколок стекла лежал на дороге (причастие, связь с глаголом блестеть).
Это был блестящий ответ (прилагательное, утрачена связь с глаголом блестеть, переносное значение).
Как-то так,удачи на Соче ;)
Каждый человек, когда пытается туда добраться — до самой северной точки планеты — себе придумывает какие-то истории, начитавшись книг, насмотревшись фильмов, но то, что он видит на самом деле, особенно проведя в серьезных полярных условиях достаточно серьезное количество времени, очень сильно отличается от того романтического восприятия, к которому мы привыкли.
Каждый человек, когда пытается туда добраться — до самой северной точки планеты — себе придумывает какие-то истории, начитавшись книг, насмотревшись фильмов, но то, что он видит на самом деле, особенно проведя в серьезных полярных условиях достаточно серьезное количество времени, очень сильно отличается от того романтического восприятия, к которому мы привыкли.Представьте себе, температура — минус сорок два, мороз заползает всюду: от него не спрятаться, от него невозможно скрыться, от него невозможно убежать. В палатках, да, тепло, но тебе приходится все время выходить на этот мороз, все время находиться там. Есть такие моменты как простые отравления человеческого организма. Если кто-то это делал при температуре минус сорок два градуса, он меня поймет. А если еще и буран, если еще ветер — это вообще невозможно передать. Конечно, момент романтики присутствует, особенно первое время, когда вокруг — белое ледяное безмолвие. Через какое-то время глаз к этому адаптируется, ты перестаешь восхищаться этими торосами, этими ледяными нагромождениями. Начинается, как полярники говорят, цветовое голодание — тебе не хватает зеленого цвета, каких-то мягких, теплых цветов, потому что вокруг только холодные — разного рода синие, голубые, белые тона в разных интерпретациях.
Каждый человек, когда пытается туда добраться — до самой северной точки планеты — себе придумывает какие-то истории, начитавшись книг, насмотревшись фильмов, но то, что он видит на самом деле, особенно проведя в серьезных полярных условиях достаточно серьезное количество времени, очень сильно отличается от того романтического восприятия, к которому мы привыкли.Представьте себе, температура — минус сорок два, мороз заползает всюду: от него не спрятаться, от него невозможно скрыться, от него невозможно убежать. В палатках, да, тепло, но тебе приходится все время выходить на этот мороз, все время находиться там. Есть такие моменты как простые отравления человеческого организма. Если кто-то это делал при температуре минус сорок два градуса, он меня поймет. А если еще и буран, если еще ветер — это вообще невозможно передать. Конечно, момент романтики присутствует, особенно первое время, когда вокруг — белое ледяное безмолвие. Через какое-то время глаз к этому адаптируется, ты перестаешь восхищаться этими торосами, этими ледяными нагромождениями. Начинается, как полярники говорят, цветовое голодание — тебе не хватает зеленого цвета, каких-то мягких, теплых цветов, потому что вокруг только холодные — разного рода синие, голубые, белые тона в разных интерпретациях.Когда человек туда едет, он пытается себе представить, как это будет и рисует себе обычные виды. То есть мы ощущения себе представить зачастую не можем и представляем себе именно картинки. И картинки там действительно очень красивые: ледяные торосы, нагромождения, Северный ледовитый океан и так далее. А вот когда эти картинки начинают наслаиваться на ощущения холода, который ты все время ощущаешь, на моменты бытовых лишений, потому что невозможно на льдине построить серьезную комфортную базу, как на большой земле. В любом случае чего-то ты будешь лишен.