Уж много лет без утомленья
Ведут войну два поколенья,
Кровавую войну;
И в наши дни в любой газете
Вступают в бой "Отцы" и "Дети",
Разят друг друга те и эти,
Как прежде, в старину.
Мы проводили как умели
Двух поколений параллели
Сквозь мглу и сквозь туман.
Но разлетелся пар тумана:
Лишь от Тургенева Ивана
Дождались нового романа -
Наш спор решил роман.
И мы воскликнули в задоре:
"Кто устоит в неравном споре? "
Которое ж из двух?
Кто победил? кто лучших правил?
Кто уважать себя заставил:
Базаров ли, Кирсанов Павел,
Ласкающий наш слух?
В его лицо вглядитесь строже:
Какая нежность, тонкость кожи!
Как снег бела рука.
В речах, в приемах - такт и мера,
Величье лондонского "сэра", -
Ведь без духов, без несессера
И жизнь ему тяжка.
А что за нравственность! О боги!
Он перед Феничкой, в тревоге,
Как гимназист, дрожит;
За мужика вступаясь в споре,
Он иногда, при всей конторе,
Рисуясь с братом в разговоре,
"Du calme, du calme!" - твердит.
{* Спокойствие, спокойствие! (Франц.) - Ред. }
Свое воспитывая тело,
Он дело делает без дела,
Пленяя старых дам;
Садится в ванну, спать ложася,
Питает ужас к новой расе,
Как лев на Брюлевской террасе
Гуляя по утрам.
Вот старой прессы представитель.
Вы с ним Базарова сравните ль?
Едва ли, господа!
Героя видно по приметам,
А в нигилисте мрачном этом,
С его лекарствами, с ланцетом,
Геройства нет следа.
Он в красоте лишь видит формы,
Готов уснуть при звуках "Нормы",
Он отрицает и...
Он ест и пьет, как все мы тоже,
С Петром беседует в прихожей,
И даже с горничной, о боже!
Играть готов идти.
Как циник самый образцовый,
Он стан madame де-Одинцовой
К своей груди прижал,
И даже - дерзость ведь какая, -
Гостеприимства прав не зная,
Однажды Феню, обнимая,
В саду поцеловал.
Кто ж нам милей: старик Кирсанов,
Любитель фесок и кальянов,
Российский Тогенбург?
Иль он, друг черни и базаров,
Переродившийся Инсаров -
Лягушек режущий Базаров,
Неряха и хирург?
ответ готов: ведь мы недаром
Имеем слабость к русским барам -
Несите ж им венцы!
И мы, решая всё на свете,
Вопросы разрешили эти...
Кто нам милей - отцы иль дети?
Отцы! отцы! отцы!
Питает ужас - метафора
Уж много лет без утомленья
Ведут войну два поколенья,
Кровавую войну;
И в наши дни в любой газете
Вступают в бой "Отцы" и "Дети",
Разят друг друга те и эти,
Как прежде, в старину.
Мы проводили как умели
Двух поколений параллели
Сквозь мглу и сквозь туман.
Но разлетелся пар тумана:
Лишь от Тургенева Ивана
Дождались нового романа -
Наш спор решил роман.
И мы воскликнули в задоре:
"Кто устоит в неравном споре? "
Которое ж из двух?
Кто победил? кто лучших правил?
Кто уважать себя заставил:
Базаров ли, Кирсанов Павел,
Ласкающий наш слух?
В его лицо вглядитесь строже:
Какая нежность, тонкость кожи!
Как снег бела рука.
В речах, в приемах - такт и мера,
Величье лондонского "сэра", -
Ведь без духов, без несессера
И жизнь ему тяжка.
А что за нравственность! О боги!
Он перед Феничкой, в тревоге,
Как гимназист, дрожит;
За мужика вступаясь в споре,
Он иногда, при всей конторе,
Рисуясь с братом в разговоре,
"Du calme, du calme!" - твердит.
{* Спокойствие, спокойствие! (Франц.) - Ред. }
Свое воспитывая тело,
Он дело делает без дела,
Пленяя старых дам;
Садится в ванну, спать ложася,
Питает ужас к новой расе,
Как лев на Брюлевской террасе
Гуляя по утрам.
Вот старой прессы представитель.
Вы с ним Базарова сравните ль?
Едва ли, господа!
Героя видно по приметам,
А в нигилисте мрачном этом,
С его лекарствами, с ланцетом,
Геройства нет следа.
Он в красоте лишь видит формы,
Готов уснуть при звуках "Нормы",
Он отрицает и...
Он ест и пьет, как все мы тоже,
С Петром беседует в прихожей,
И даже с горничной, о боже!
Играть готов идти.
Как циник самый образцовый,
Он стан madame де-Одинцовой
К своей груди прижал,
И даже - дерзость ведь какая, -
Гостеприимства прав не зная,
Однажды Феню, обнимая,
В саду поцеловал.
Кто ж нам милей: старик Кирсанов,
Любитель фесок и кальянов,
Российский Тогенбург?
Иль он, друг черни и базаров,
Переродившийся Инсаров -
Лягушек режущий Базаров,
Неряха и хирург?
ответ готов: ведь мы недаром
Имеем слабость к русским барам -
Несите ж им венцы!
И мы, решая всё на свете,
Вопросы разрешили эти...
Кто нам милей - отцы иль дети?
Отцы! отцы! отцы!
Питает ужас - метафора